Джинни не знала, то ли ей радоваться, то ли ужасаться. С кем она связалась?! Убийцы и мародеры, Боже милостивый!

Когда люди Колина вернулись из замка Данивэг с пустыми руками, Дункан вздохнул свободнее. Леди Макдоналд заявила, что Джинни покинула остров рано утром. Правда ли это, Дункан не знал, но хотел, чтобы Джинни оказалась как можно дальше от его брата.

Для них обоих будет лучше, если он уплывет с острова без нее. Дункан сомневался, что Колин поверил в его равнодушие, и не хотел, чтобы тот начал проверять, вправду ли ему все равно. Если Джинни здесь нет, Колин не сумеет использовать ее против Дункана. Более того — может быть, бежать и не придется, но уж если такая Необходимость возникнет, без Джинни все пройдет намного проще.

И все-таки очень не хотелось покидать остров без нее. Он рассердился на Джинни за то, что она не рассказала ему про Дугалла раньше, но больше всего злился на себя. Только он виноват в том, что бросил беременную Джинни. Недостаток доверия стоил ему не только любимой женщины, но и собственного сына. Эту ошибку исправить трудно, но Дункан поклялся, что сделает для этого все, что в его силах.

Он вспоминал прошлую ночь, раскаиваясь в том, что произошло. Нужно было упасть перед ней на колени, умолять о прощении, а он просто ушел, хлопнув дверью и угрожая уничтожить все то, что Джинни сделала для их сына.

Если она уплыла с острова, он не будет ее за это винить.

Но зато клянется, что все исправит и помирится с Джинни, если представится хоть малейшая возможность.

На вельботе Дункан внимательно наблюдал за отношениями брата с его людьми, и то, что он увидел, ему не понравилось. Колин легко впадал в гнев и был скор на кулачную расправу. Его люди между собой почти не разговаривали, но Колина подавленное настроение на судне ничуть не беспокоило. Похоже, он наслаждался высоким положением, которое ему обеспечивал статус вождя.

Они плыли на север, огибая остров Гиха, ветер дул им в лицо, и пришлось браться за весла. Небо потемнело, поднявшееся волнение сулило скорый шторм. Высокие, вскипающие волны делали плавание опасным, и Дункан надеялся только на то, что Джинни сейчас в безопасности в Данивэге.

Погода все ухудшалась. Настроение брата тоже. Колин никогда не был хорошим моряком, и вскоре лицо его приобрело нездоровый зеленый оттенок. К тому времени, как они пришвартовались в гавани западного Тарберта, наступил вечер. Их встретил густой темный туман и моросящий дождь.

Колин, не горевший желанием продолжать плавание ночью по штормящему морю, приказал своим людям позаботиться о лошадях. Остаток пути до Инверери можно проделать и по суше. Если погода не станет хуже, они доберутся до замка еще до полуночи.

Пока выгружались из вельбота, Дункан успел переглянуться с Коналлом, взглядом приказывая ему ничего не предпринимать, — только в случае крайней необходимости.

Вскоре стало понятно, что побег — это именно то, чего ждет от него брат. Колин будто предоставлял ему для этого все возможности. В суматохе разгрузки и пока люди Колина седлали коней, Дункана много раз оставляли под присмотром единственного юного члена клана. У юноши только-только начинала пробиваться щетина на подбородке. Дункан был по меньшей мере на голову выше его и значительно тяжелее и мог со связанными руками и ногами легко побороть этого мальчика.

Один раз Колин вообще усадил брата у дерева, рядом с острым камнем, об который Дункан мог за считанные минуты перерезать свои веревки.

Хотелось бы ему думать, что так выражается братская преданность, но он боялся, что за этим кроется весьма подлая причина. Скорее всего Колин хотел, чтобы Дункан попытался бежать — тогда он мог бы со спокойной совестью его пристрелить.

Они скакали на север по дороге, с двух сторон обрамленной деревьями, и Дункан все больше убеждался в подлых намерениях брата. Вместо того чтобы закинуть Дункана в седло и вести его коня под уздцы, Колин приказал ослабить ему путы, чтобы тот мог сам ехать верхом. Хотя ширины дороги хватало для того, чтобы ехать по трое в ряд, Колин распорядился выстроиться в две колонны, причем Дункан оказался позади, а Колин все время держался на расстоянии ружейного выстрела от него. Брат изо всех сил изображал рассеянность, но Дункан чувствовал его постоянную настороженность. Колин напоминал ему змею, свернувшуюся кольцами и ждущую малейшего движения, чтобы кинуться и укусить.

Ночь сгущалась, и беспокойство брата усиливалось. Он вздрагивал при каждом звуке. То и дело опасливо всматривался в темноту. Взгляд его метался, словно он ждал, что из-за деревьев вот-вот выскочит призрак.

Дункан вспомнил, что рассказывал Джейми про Макгрегоров и Нилла Ламонта. Беспокойство Колина было вполне оправданно. Дункан не раз отчётливо ощущал, что за ними наблюдают.

Когда Колин поскакал быстрее, приказав тому, кто ехал рядом с ним, приотстать и посмотреть, что там сзади, Дункан воспользовался этой возможностью и поравнялся с братом.

— Тебе так хочется поскорее доставить меня в Инверери или просто не терпится закончить путь?

Колину не понравилось это замечание. Не понравилось ему и то, что Дункан обнаружил его слабое место.

— Зато ты, брат, выглядишь на удивление спокойным для человека, которого от петли отделяют всего несколько часов.

Дункан пожал плечами:

— Я считаю, что правда все равно выплывет наружу. И заметил внезапную вспышку тревоги в глазах брата.

— Какая правда?

— Я не предавал клан. Карту украл кто-то другой, и он же передал ее Гранту.

— Кто?

— Не знаю.

— И что у тебя за доказательства?

— Никаких, кроме моего слова. Колин расхохотался. С облегчением?

— И ты думаешь, этого будет достаточно, чтобы сохранить тебе жизнь? Ты забыл, каков наш кузен. Будь я на твоем месте, я бы придумал что-нибудь другое, чтобы выбраться из этой передряги.

Дункан внимательно посмотрел на него.

— Не знай я тебя, брат, я бы решил, что ты хочешь, чтобы я попытался бежать.

Колин даже глазом не моргнул.

— С чего это ты взял?

— Вот ты мне и скажи. Зачем тебе все это, Колин? Чего ты надеешься добиться, сдав меня Аргайллу?

Колин побагровел.

— Я ничего не хочу. Просто выполняю свой долг перед кузеном. Мне все это не доставляет никакого удовольствия.

— Разве? — Ах, как хотелось Дункану в это поверить! — А ведь ты знаешь, что я не делал того, в чем меня обвиняют.

— Я знаю, что тебя судили и сочли виновным.

— Скажи, а для чего мне было предавать клан?

— Причина — простая ревность. Ты разозлился из-за моей помолвки. Вышел из себя, когда отец запретил тебе жениться на любимой девушке.

— Только потому, что ты успел подойти к нему первым. Зачем ты это сделал, Колин? Для чего устроил это обручение, хотя знал, что я ее люблю? — Колин сильно сжал губы, на его лице появилось упрямое выражение. — Ты так сильно меня ненавидел? — напрямик спросил Дункан.