Да, я присутствовала тут же, потому что никто из кабинета мне уйти не разрешил. А напротив, очень четко дал команду составить краткий протокол совещания. И стоило мне направится к дверям не по делу, как я слышала строгий голос шефа:

— Дарья, уточните в реестре, когда у нас был заключен первый договор с «БазисСтройСервис» и кто выступал участником подписанных соглашений?

— Дарья, где у нас документы по проекту «Витязь-контроль»? Меня интересует кто утвердил план индивидуальной жилой застройки несуществующего микрорайона, даты и список строительных фирм — участников проекта.

— Дарья, принесите воды Петру Ивановичу.

— Дарья, сделайте копию вот этих материалов ревизии и внесите их номера в протокол…

— Дарья, раздайте всем на подпись вот эти документы…

— Дарья, соберите документы…

— Сергей Витальевич, вы сюда пришли буравить моего секретаря взглядом или решать актуальные вопросы компании? Да, я был в ресторане с Петушок. Вам не соврали. С кем и куда мне ходить — мое личное дело! Но если вы считаете иначе, так и быть, я готов отодвинуть повестку дня в сторону и обсудить с вами этот важный вопрос. Не хотите? Хорошо. Тогда уясните на будущее, что мне нравится, а что нет, и вернемся к финансовой отчетности за прошлый год…

В общем, когда в начале шестого вечера из кабинета вышел последний директор, все были в мыле, и я тоже. К тому же, вдобавок ко всему у меня дрожали руки, ноги и пылало лицо. Если Воронов и хотел мне отплатить сторицей, то у него это получилось сполна. Никто еще так уверено и в лоб не подтверждал слухи о связи со своим секретарем, как это сделал Андрей. Он просто никому не оставил сомнений чего я стою.

И мне тоже.

Когда смогу, обязательно разревусь по этому поводу. А лучше напьюсь с горя — да хоть с Лизкой! Тем более, что и повод впереди подходящий — Новый год. Осталось только заявление об увольнении написать и больше я Андрея не увижу…

Стало грустно, тоска сжала сердце и захотелось разреветься «вот прям щаз».

На этот раз шеф меня не остановил. Сунув руку в карман брюк, он замер у окна наедине со своими мыслями и стаканом воды в красивых пальцах. Сейчас они были жесткими и неподвижными — такими же, как его губы. Но я ведь знала, что они могут быть другими.

О-ох. Лучше об этом больше не думать.

Я закрыла протокол совещания своей подписью, собрала с длинного стола все документы и отнесла их на стол к генеральному. Тихо вышла из кабинета, притворила за собой дверь и неожиданно обнаружила в приемной молодую женщину — высокую темноволосую незнакомку в длинном бежевом пальто и такого же цвета сапогах. В черном брючном костюме и с черной сумочкой на плече. Очень стильную и деловую — я бы так сказала.

А еще уверенную в себе и красивую.

Она сидела на гостевом диванчике, явно никуда не торопясь и, увидев меня, сухо улыбнулась — как улыбаются незнакомым людям — и поднялась навстречу.

К этому времени уже половина управления успела разойтись по домам, а журнал посещений был пуст. Я видела ее тут впервые, поэтому ожидаемо спросила:

— Здравствуйте. Вы к Андрею Игоревичу?

Она ответила с легким акцентом — или мне показалось?

— Да, я к Андрею.

— П-простите, но он не принимает без записи. Он только что провел сложное совещание и… и устал.

Не знаю, что мне подсказало, кто передо мной. Наверное, шестое чувство, не иначе. Но действительность вдруг поплыла перед глазами, а грудь обожгла догадка…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ничего, меня он примет, будьте уверены. Я знаю, как ему помочь.

Андрей

Дед моему допросу нисколько не удивился, хотя я ожидал другого, но я все равно готов был собственными руками придушить родственника, даже несмотря на то, что он едва самостоятельно проковылял от кресла-каталки к своей постели и тяжело осел на нее. Пусть суставы и сердце подводили Матвея Воронова, но голова соображала дай бог каждому! И мысли в ней мне не нравились!

Да, ко мне полностью вернулась память, но я все еще не мог прийти в себя и до конца осознать его замысел и риски. Все то, на что он пошел ради спасения своего детища. Единственного, что ему всегда было по-настоящему дорого — строительной корпорации «Сезам».

— …Даша хорошая девочка. Толковая, сообразительная, исполнительная. Школу закончила с медалью, а то, что в провинциальном городке училась, так это не суть важно. Правда, излишне впечатлительна и это, конечно, недостаток… Но зато преданная и надежная. Просто чудо, что я ее нашел. Вернее, она меня — ну да я тебе уже рассказал «как». Так говоришь, она тебя за мужа своего выдала? Ха, вот чертовка! — дед довольно хлопнул себя ладонью по колену и хрипло засмеялся. — Додумалась ведь! Ну и Дарья! Вот уж в ком я никогда не сомневался, иначе бы не оставил с тобой…

Мы находились в больничной палате частного санатория, одни, и мне было совсем не до смеха. У меня руки чесались, так хотелось до него достать!

— Сообразительная?! Дед, ты спятил! Ты когда в следующий раз надумаешь капкан на матерого зверя ставить, на своей заднице его хват проверяй, понял? Нечего девчонку подставлять! А если бы с Дарьей что-то случилось? Ну ладно она не соображает, так преданна тебе. Но ты-то, старый черт, должен был подумать, зная ее характер!

У деда тоже был характер, и он попытался на меня рыкнуть. Правда, вышло не очень — сила в голосе подвела, да и я уже давно вырос из мальчишки.

— Не шипи на меня — гусь! Не дорос еще! Я ее не одну оставил, а на тебя! Как хочешь, так и думай!

— Вот и думаю, поэтому здесь!

— Что, приглянулась моя Даша?

— Не твое дело. И она не твоя.

— Значит, приглянулась. Только ты вон со своими немками шашни крути — мне твоя мать рассказывала. А Дарье голову не морочь, у нее дети. Ей интрижки с начальством ни к чему, она только жить начала. Вот здоровье свое поправлю, вернусь и познакомлю ее с хорошим парнем. Есть у меня один на примете — водитель мой, Алексей. Вечно на нее таращится — рыженькие ему нравятся! Правда у Даши сын-сорванец, чуть глаз Алексею не подбил снежком. И ухитрился же выкрутиться! Сочинил, что по голубям метил! Но, глядишь, и выдам замуж — кому-то же надо воспитывать пацана. Или сам женюсь, а то сколько же можно всяким поганым слухам девчонке жизнь портить!