– Мужу зрушит скло? – раздалось снизу.

– Кажется, он спрашивает, можно ли разбить окно? – уточнила у меня Дана.

Я скорбно кивнул: чего уж там, бейте, крушите, ломайте всё в моей квартире, не вам же ремонт оплачивать.

– Отэвржено! – через минуту доложил Вацлав.

Бесстрашно заглянув с края крыши вниз, Дана улыбнулась и обернулась ко мне.

– Он не разбил окно. Просто прорезал дырку в стекле ногтем, сунул внутрь руку и сдвинул защёлку замка. Створки окна нараспашку, в твоём доме тихо, телевизор работает. Идём?

– Нет.

– Это не страшно.

– Страшно.

– Ну что ты как маленький… Иди сюда. – Дана обняла меня, крепко прижав к упругой груди. – Закрой глаза и думай о чём-нибудь приятном.

– О чём?!

– Обо всём, о чём только захочешь, тебе всё можно! – чарующе мурлыкнула она, резко свистнула и… как я понимаю, просто бросилась вниз.

У меня остановилось сердце, оборвалось дыхание, а прощальный крик о несовершенстве мира застыл комком в горле, но в ту же секунду Вацлав поймал пролетающую дампир за руку и легко втащил нас обоих в распахнутое окно. Меня поставили на пол в моей же кухне и осторожно взболтали за плечи.

– Я же просила, закрой глаза, – с мягким укором протянула Дана. – И дыши, пожалуйста, уже можно.

– Больше так не дела… – пискнул я, прокашлялся и повторил уже нормальным голосом: – Больше никогда так не делай. А если бы он не успел нас поймать?

– Девочки убили бы его, – беззаботно пожала плечиками роковая красавица, и Вацлав нервно сглотнул. Видимо, он уже оценил профессионализм и фактические возможности клана Красной Луны.

Кстати, не забыть бы спросить, где они его нашли и как уговорили отпустить.

– Пивом мы его тоже напоили, – перехватив мой взгляд, подтвердила Дана. – На два дня ему хватит, дальше… будет дальше. Не люблю заранее забивать себе голову пустыми мелочами.

Хм… ну тут как сказать, лично я никогда не считал вопросы кормления вампира мелочью. На службе граничара мелочей не бывает в принципе. Потому что, если хоть раз ты проявил к чему-нибудь недостаток внимания, мелочью уже могут счесть твою собственную жизнь…

– Кстати, дома никого нет. Где милая Хельга и ваш озабоченный дядя Эдик?

Я опомнился и быстро обшарил все комнаты. Дана была права, они ушли, но моя умничка оставила мне записку в спальне, чтобы я не волновался: «Папуля! Ты не берёшь трубку, у тебя всё в порядке? Тут опять какие-то дураки в двери ломятся, дядя Эдик лезет с ними разборки чинить. Мы подождём тебя в замке, ок? Целую, целую, целую!»

– Ну что ж, вполне разумное и взвешенное решение. Располагайтесь на кухне. Чай, кофе, всё, что найдёте в холодильнике, а я сбегаю за…

Договорить мне не дал тяжёлый стук в дверь, похоже, это уже становится дурной традицией дня. С этим надо срочно что-то делать…

– Цо то е?

– Стучат в дверь, – объяснять очевидное всегда скучно, но иногда приходится.

– Кдо то е? – на всякий случай закатывая рукава, уточнил добрый чешский вампир.

– Думаю, те же настырные гости из Комитета, что заходили и в прошлый раз, – любуясь маникюром, предположила деятельная дампир и не ошиблась.

Я посмотрел в «глазок» – на площадке действительно стояла та самая седовласая Дама в строгом костюме и шестеро суровых мужчин в чёрных пиджаках. Потеют, наверное, страшно-о… Сентябрь в этом году жаркий, ниже тридцати днём просто не бывает.

– Кто там? – вежливо спросил я, пока Вацлав тащил шкаф, баррикадируя дверь.

– Откройте, Белхорст! – грозно потребовала член Белого Комитета. – У нас будет серьёзный разговор, ибо на этот раз вы со своими дружками перешли все рамки! Откройте сейчас же!

– Нет, я в домике.

– Ставр Годинович… тьфу, или как там ваше настоящее имя, открывайте, или мы применим силу!

– Да что я такого сделал-то? – Мне нужно было ещё немного протянуть время, потому что чех оказался хорошим строителем баррикад, надо же, сколько у него талантов…

– Вы… вы… – заметалась Дама за дверью, похоже, её слегка лихорадило на нервной почве. – Ваши грязные девицы взорвали овощехранилище на Моздокской!

– Йсэм был там, – вставил работящий вампир.

– Ага, значит, вы в каком-то занюханном овощном подвале держали гражданина чешской страны? Нехорошо. А если дойдёт до чешского консульства?

– Уже дошло, – тепло поправила Дана. – Мы сразу же скинули им на имейл все фото, у посла сейчас серьёзные вопросы к российскому МИДу. Так весело-о…

За дверью раздались несильные ритмичные удары, словно кто-то бился в неё головой.

– Не надо всё принимать так близко к сердцу. – Я попытался разрядить ситуацию, но меня опять грубейшим образом оборвали…

– Взорвана целая коммуникация! Там было ценное оборудование, архивы, видеозаписи, секретные материалы… Сейчас там роются пожарные, МЧС и куча журналистов с паршивыми блогерами! Вы хоть понимаете, что будет с Комитетом, если они нароют… нароют… ну не знаю что?!

– Видеоматериалы о пытках или ваши запрещённые фото без юбки с пьяных корпоративов? – попытался пошутить я, и, видимо, очень зря…

– Ломайте дверь! Достал меня этот подонок! Я сама его придушу! Развели тут рассадник всякой нечисти, мало их сажали, сразу расстреливать надо было, сразу! Что соседи?! Пусть только попробуют хоть куда-нибудь позвонить, я им всем устрою…

– Пожалуй, мы пойдём, – мягко предложил я, решив, что конструктивная дискуссия на этом моменте и завершилась. – Не знаю, с чего она так взъелась, но, похоже, что с руководящей работы в Комитете надо уходить вовремя. Старые кадры не всегда это понимают…

Под безрезультатные попытки ворваться в мой дом мы неспешно собрались, даже выпили кофе. Вацлав, глянув в окно, сообщил, что прибыл полицейский уазик. Восхитительнейшее сочетание слов, не находите? Значит, наша соседка по площадке всё-таки вызвала органы правопорядка. Тоже упёртая старушка, ещё сталинской закваски, таких уже ничем не запугаешь! К тому же она искренне любит мою Хельгу, та всегда помогала бабуле донести сумки с продуктами и на спор добегала на девятый этаж быстрее лифта.

– Мы ушли в Закордонье, – дождавшись паузы между ударами тарана или кого они там использовали, громко оповестил я. – В доме никого нет. Чайник сломан, кипяток в кастрюльке, если останетесь в засаде – мойте за собой посуду.

– Гад! Подлец!! Негодяй!!! Ещё и телефон свой подсунул какой-то базарной бабе, еле отобрали…

Дальше мы уже не слушали, я проводил своих друзей через гобелен в другой мир. Увы, не скажу, что там всё было в шоколаде. То есть совсем наоборот! Хотя по цвету похоже…

– Вы вернулись, лорд Белхорст, – с поклоном поприветствовал меня незнакомый тощий монах лет сорока, в неопрятной рясе и с плохо выбритой тонзурой.