Не получилось.

Не повезло.

Главным калибром здоровенного доминатора было установленное на носу орудие Шперге – тяжёлое, сделанное из астрелия оружие, которое Канцлер считал хорошим, но бесперспективным проектом. Канцлер отдавал предпочтение устройствам принципиально иным, полностью раскрывающим необыкновенные свойства астрелия, но тем не менее позволил одному из инженеров построить ствольное орудие, отличающееся от обыкновенных артиллерийских установок, как океан от лужи. И в тот самый миг, когда астролог «Стремительного» надавил на первую педаль, запуская астринг для прыжка на Близняшку, а коридоры и помещения цеппеля заполнил вой сирены, урийский доминатор вздрогнул, избавившись от мощного снаряда. Который с убийственной точностью вонзился в нос «Стремительного», пронзил корабль до пятого баллона и взорвался с такой силой, что середина «сигары» крейсера попросту исчезла, а остатки корабля посыпались на землю окровавленным градом.

///

– «Окно» исчезло! – доложил сидящий на «макушке» наблюдатель.

А вслед за ним, прежде чем Шилов успел ответить, закричал астролог:

– Я вижу звёзды!

– Кажется, Добрый Маркус только что о нас вспомнил, – тихо сказал Жакомо, утирая пот.

– Он о нас не забывал, – отрывисто бросил Матиас. – Просто решил посмотреть, как мы справимся сами.

– Кажется, мы его не подвели.

– Я тоже так думаю.

Шилов взялся за переговорную трубу:

– Капитан – астрологу. Ты видишь Пелеранию?

– Да, капитан.

– Допрыгнем?

– Да!

– Создавай переход без приказа! – Матиас отодвинул трубу и громко произнёс: – Стоп машина!

И команда замерла. Вся команда. Каждый сидящий в «092» цепарь замер, слушая завывшую сирену. Обычно её звук вызывал настороженность – ведь впереди их ожидал переход через непредсказуемую Пустоту, – но сейчас надрывный вой казался музыкой. Лучшей в мире музыкой, дарящей надежду на спасение.

И сидящий в рабочем кресле астролог был её олицетворением. Он медленно надавил на педаль, запуская главный контур астринга, звёздная машина загудела, пронзая пространство физически, формируя тоннель на триллионы лиг, над «092» раскрылось «окно» – его «окно», спасительное, – и цеппель стремительно втянуло в серое ничто Пустоты.

Больше таких ошибок они не допускали.

Лингийцы оказались умнее, чем ожидал Канцлер, быстро сообразили, как можно использовать связанные в трио планеты, и теперь били урийцев их собственным оружием: наблюдали, оставаясь невидимыми, прыжком уходили от погони и наверняка обдумывают вариант внезапной атаки… Правда, внезапность нападения с другой планеты была весьма условной: во-первых, формирование «окна» перехода было слишком приметным, чтобы остаться незамеченным, во-вторых, погрешность прыжка могла свести усилия на нет, но с лингийцев станется – наверняка обдумывают.

Однако сейчас тактические планы дер Даген Тура и его спутников урийцев и галанитов не волновали, сейчас они планировали засаду в месте встречи с «Пытливым амушем» и делали всё, чтобы она оказалась успешной. Самое главное – никаких крейсеров поблизости! «Дэво» явился в точку встречи в полном одиночестве, за полчаса до назначенного времени, и принялся неспешно дрейфовать между тремя высокими горами, выбранными Квадригой в качестве ориентира. Никакой радиосвязи, полная тишина в эфире. Ни одного урийского крейсера в радиусе ста лиг – ударные корабли находились на Мартине, наблюдали за «Дэво» и ждали, когда рядом с ним появится «Пытливый амуш».

Если рядом с ним появится «Пытливый амуш».

Предыдущую неудачу можно было объяснить предусмотрительностью дер Шу, решившего изучить место встречи с другой планеты, но теперь, учитывая принятые меры, сослаться на это было невозможно. Если «Амуш» не явится, это будет означать, что дер Даген Тур с самого начала не доверял галанитам и дал им неверные координаты времени и места встречи.

///

«Проклятый лингиец!»

Ни больше ни меньше.

«Проклятый лингиец!»

Капурчик, который – что естественно! – вернул себе командование «Дэво» на время этой операции, стоял у лобового окна капитанского мостика и разглядывал небо в таким видом, будто точно знал, что в нём вот-вот откроется «окно» перехода и перед галанитами появится «Амуш». И никто из находящихся рядом цепарей даже представить не мог, что бывший капитан видит перед собой вовсе не унылое небо Близняшки и не две планеты на нём, вид которых давно перестал удивлять, а сейчас и вовсе вызывал глухое раздражение. И не безжизненные горы он разглядывал… Перед внутренним взором Зиновара лежал маленький конверт. Очень маленький конверт, который капитан Дорофеев незаметно передал ему вместе с картой. Только ему – Сямчик не видел. А в конверте – маленький лист бумаги с правильными координатами места встречи, правильным временем встречи и коротким «П» вместо подписи.

Только ему.

Проклятый лингиец дал понять, что ему – Капурчику – он доверяет. Разобрался, лысый ублюдок. Поставил жизнь на карту, точнее на клочок бумаги, написал правду.

Только ему.

То ли знал, то ли догадывался, что может произойти, и будто сказал: «Решай, капитан Капурчик. Ты меня видел, ты меня знаешь, ты ходил со мной в поход и в бой, твой народ меня ненавидит и устроит шумный праздник, если я погибну. А ты решай: погибну я или нет? Предашь меня или не станешь?»

Проклятый лингиец.

Вот и получается, что судьба человека, которого директора-распорядители считают личным врагом, находится в его руках. Как поступить?

Нет, не сейчас, уже не сейчас… Выбор Капурчик уже сделал – привёл «Дэво» по старым координатам в неправильное время и старательно изображал нервное ожидание. А сам разглядывал лежащий перед внутренним взором конверт и думал о том, правильно ли он поступил. Не следовало ли отдать конверт Сямчику и стать героем? Очень богатым героем. Правильно ли он поступил, отказавшись от обеспеченного будущего и позволив ускользнуть от смерти человеку, который открыто называет себя врагом Галаны? Человеку, который ему доверился несмотря на то, что открыто называет себя врагом Галаны? Но выбор сделан, конверт давно сгорел, и теперь Капурчик пытался понять, стал ли он предателем или остался человеком? Офицером. Цепарём, настоящим цепарём, потому что настоящий цепарь никогда не бросит цепаря, пусть даже того, кого ненавидит. Пусть даже того, кто ненавидит его. Отношения нужно выяснять до, а в походе быть вместе и поддерживать друг друга, ибо таков закон: вместе ушли – вместе вернулись. Так учили цепарей, и так они – настоящие цепари – поступали.

Да, дер Даген Тур изменил место и время встречи, потому что не доверяет галанитам. И как показали дальнейшие события, поступил абсолютно правильно. Галанитов Помпилио обманул, а их капитану поверил. То ли цепаря в нём разглядел, то ли человека. И письмом своим сказал: «Если всё будет в порядке – вернёмся вместе».