А ещё я не забыл, как Лари мастерски умеет заплетать извилины — что мужчинам, что женщинам, добиваясь от них почти всего, чего ей требуется. И ещё мне помнилось, с какой невероятной скоростью она сумела воспользоваться своим латигом в той схватке на дороге. И неплохо пострелять из пистолета. А это значит, что членом экспедиции она может оказаться действительно ценным.

Ну и помимо причин, которые я мог обосновать логически, была причина порядка эмоционального — Лари мне откровенно нравилась. Впрочем, как и всему остальному человечеству. И не человечеству, наверное, но тут ничего утверждать не могу. Правда, я её немного побаивался, хоть и меньше теперь, после того, как нацепил себе на шею амулет.

Лари опять успела переодеться — непонятно только, как все эти наряды влезали в небольшой её рюкзачок. И теперь выглядела вполне годной к путешествию, приодевшись в эльфийский костюм лучницы, эдакую смесь из лесного камуфляжа и наряда регулярной посетительницы ночного клуба. Красиво, местами откровенно и, как ни странно, практично.

В этот раз, не чинясь и не дурачась, она забрала трофейную СВТ-К у Маши, вполне искренне сказав, что она наверняка пользуется ею лучше, чем наша колдунья. Ещё она твёрдо дала понять, что намерена участвовать в нашей авантюре до самого конца, честно выполняя обязанности члена отряда, раз уж мы спасли её от разбирательств с тверским судьей. Кроме того, делать ей было сейчас особенно нечего, долго сидеть на одном месте она не могла, наше путешествие обещало быть интересным, а значит, ничто не препятствовало ей к нему присоединиться. Вообще, по слухам, почти все демоны склонны к авантюризму — недаром одна из составляющих сторон их натуры есть Хаос. Судя по всему, к тифлингам это относится также в полной мере.

В эту сторону от города пока не добралась даже война. Мы не встречали ни военных колонн, ни кавалерийских разъездов — ничего, лишь возле одной большой деревни увидели пикет из троих урядников на ГАЗ-69. Нас остановили, спросили документы, а мы, в свою очередь, спросили, что здесь происходит. Как выяснилось, урядники стояли на дороге неспроста. Кто-то повадился нападать на одинокие крестьянские подводы, буквально разрывая в клочья как седоков, так и лошадей, а заодно вконец разоряя груз, но без грабежа. За последний месяц было три таких случая, погибло четверо.

Если бы у нас было свободное время, я наверняка сунулся в эту самую деревню и попытался взять заказ на истребление твари. Очень по описанию поведения она напоминала того «бабуина», что я застрелил у Ручейного и на которых охотились Попыйвода с Колобком. Та тоже отличалась страстью к разорению личного имущества пастухов, а рвала не только людей, но и скот, что под руку подворачивался. Однако времени на охоту не было, тварюга выходила на промысел не каждый день и в разных местах, поэтому я лишь поделился доступной информацией с урядниками. А заодно порекомендовал дать телеграмму в Великореченск и вызвать оттуда охотников, как раз Попыйводу с Колобком. Точно зная, что такая услуга мне наперед зачтётся.

На сём мы с урядниками распрощались, а я задумался. За всеми недавними событиями та моя охота как-то забылась. Но осталась загадка. Откуда эти самые «бабуины» берутся? И почему точки их появления словно движутся с северо-востока на юго-запад? Совсем не сложно выстроить на карте цепочку последовательного появления монстров в разных районах княжества. Если бы каждого из этих чудовищ не убили и не спалили в печке, можно было подумать, что это сама тварь путешествует. А так кто путешествует? Тот, кто их делает. Но в чём смысл? Зачем?

К полудню нам удалось проехать почти двести километров. Дорога здесь была… ну, как все дороги у нас, держали скорость километров сорок-пятьдесят в час. Как я и рассчитывал, около часу дня мы выехали на развилку с деревянным указателем: «Болотное, Ванеево, Пограничный, Вирац — прямо. Березняки — направо». То, что село Березняки «направо», понятно было и без указателя: дорога огибала его ограду. А мы огибать не стали, а направились прямо в ворота. Время привала и обеда. Лучшего места для этого в округе не найдёшь. А в Березняках это было одной из главных статей дохода — приём проезжих. Село небольшое вроде, но в нём три хороших трактира и аж пять постоялых дворов. Очень уж оно удобно расположено — как раз на половине дневного перегона для едущих на машинах и полного перехода для конных и на подводах. Вот и мы после половины перегона подъехали к воротам, проделанным в частоколе. Сейчас они были распахнуты, лишь перегорожены полосатым бревном шлагбаума.

К моему удивлению, на воротах стояли не ополченцы, а жандармы, в своей серой форме, с пехотными СВТ-П за плечами. Командовал унтер, который взялся тщательно проверить наши документы. А на пороге открытой кордегардии стоял, привалившись плечом к косяку, молодой колдун с каким-то амулетом в руках. Кроме жандармов толклись на входе ещё и четверо ополченцев, с традиционными для такого дежурства дробовиками, для всякой твари на близком расстоянии убойными.

Интересно. Я в Березняках бывал и такой охраны на въезде не видел. Вот те четверо местных ополченцев — это нормально. Колдун — тоже понятно, он местный, хоть в воротах и не всегда дежурит. А жандармы — что-то новенькое. Хотя, насколько я помню, полурота жандармов расквартирована в селе Слеги, что в пятнадцати верстах на юг. Оттуда, наверное, прибыли. Только зачем?

Колдун, глядевший на артефакт, сделал знак унтеру, после чего глазами показал на Лари. Двое из ополченцев чуть сдвинулись в нашу сторону, удобней перехватив свои помповики. Сменили позиции и двое жандармов. Понятно: просто засекли то, что с нами не человек. Ничего необычного, но пока не установят, кто именно, будут настороже. Может быть, с нами спутник такой, а может, мы и сами не ведаем, кто к нам подсел. Доппельгангер, например. Каково? Тогда ещё и нас придётся спасать.

Сейчас унтер меня в сторонку отзовет и тихо спросит, в чём тут дело. Так всегда делается в подобных случаях.

— Могу я вас на пару слов? — тихо спросил унтер, подойдя ко мне и глядя в глаза из-под низко опущенного козырька мягкой «патрульной» кепи.

— Вы о девушке? — переспросил я. — Она не человек, тифлинг.

— То есть вы в курсе дела, кто с вами едет?

— Да, разумеется, — кивнул я. — Она официальный член группы.

— Группы?

Я показал ему папку со всемогущими бумагами из контрразведки. Он их быстро просмотрел, кивнул, ткнул пальцем в подпись Лари:

— Это она, верно?

— Она самая.

— Хорошо. Давно здесь тифлингов не видели, — покачал головой унтер. — Разве что с месяц назад какой-то колдун из аборигенов в сопровождении охраны проехал, а с ними тифлинг был. Не затруднит вас подтвердиться, чтобы мы от вас отстали окончательно?

Против того, чтобы по очереди провести рукой над бумагой, мы не возражали, что и сделали. Этого хватило для того, чтобы более не выглядеть подозрительными вооружёнными бродягами. Шлагбаум поднялся перед нами, и мы въехали в село, распугивай уличных собак, бегущих следом и норовящих ухватиться зубами за колёса. Кстати, такое в каждой деревне повторяется, но ни разу не видел, чтобы хотя бы одна из таких шавок и вправду за колесо укусила.