Ответ: «Какой была – кто?»

Вопрос: «Мэри Маргарет Флендерс. Вы работали с ней вместе. Вы сообщили госпоже Ван Ротен, что знали ее. Какой же она была?»

Ответ: «Она казалась довольно симпатичным человеком. Я считал ее интересной».

Вопрос: «Вы часто общались?»

Ответ: «Нет, не слишком часто. Наверное, пару раз, не более».

Вопрос: «На съемочной площадке?»

Ответ: «Да».

Подняв голову, я заглянул в глаза Крэншо. Затем перевернул несколько страниц и вернулся к чтению.

– Вопрос: «Кто нанимал вас в качестве консультанта?»

Ответ: «Кто-то со студии. Я не запомнил имени».

Вопрос: «Понятно. То есть не Стэнли Рот? Поскольку, я полагаю, его имя вы бы вспомнили, не так ли?»

Я прервал чтение.

– Детектив Крэншо, вы слушали вопросы не слишком внимательно. Я позволю себе процитировать еще некоторые из ваших ответов.

Водя пальцем по странице, я отыскал нужное место.

– Вопрос: «Когда вы работали консультантом в картине, той самой, на съемках которой вы познакомились с Мэри Маргарет Флендерс, вы ознакомились со сценарием? Возможно, чтобы выведенные в сюжете полицейские порядки оказались точными или не слишком далекими от реальной работы детектива полиции?»

Ответ: «Да».

Вопрос: «Тогда вы немного знакомы со стилем, логикой или, если позволите, способом, каким организуется правильный сценарий, где прописываются все кадры и диалоги? Правильно?»

Ответ: «Да, имею некоторое представление».

Вопрос: «Вы не думали, что когда-нибудь напишете свой сценарий, ничем не хуже тех, с которыми познакомились?»

Ответ: «Зарекаться не стану. Думаю, это было бы интересно».

Положив стенограмму обратно на стол, я на секунду задержал на бумаге задумчивый взгляд, после чего снова посмотрел на свидетеля.

У него было более чем достаточно времени, чтобы хорошо обдумать сказанное в прошлый раз. По тому, как я задавал вопросы, он должен был понять: Стэнли Рот рассказал мне об обстоятельствах их первой встречи и обо всем, что произошло после. Крэншо определенно слышал о допросе Джека Уолша. В Лос-Анджелесе все пришли к мнению, что я практически осудил своего клиента, утверждая, будто Рот не только ударил дочь Джека Уолша – по крайней мере однажды, – но что она даже вызывала полицию по этому поводу.

Крэншо солгал под присягой. Более того, сделал это неоднократно. Тем не менее, глядя на детектива и пытаясь угадать, что происходило в его душе, я не мог заметить ни малейших признаков беспокойства. Крэншо был спокойным и таким же невозмутимым, каким предстал в первый день судебного процесса в качестве главного свидетеля обвинения.

– Детектив Крэншо, сказав, что вы разговаривали с Мэри Маргарет Флендерс «пару раз» и исключительно на съемочной площадке, вы сказали неправду, ведь так?

Крэншо не пробежал пальцами по ручке свидетельского кресла и никак не изменил спокойное выражение лица. Голос детектива остался ровным, уверенным и хорошо поставленным. Таким, какой вызывает у вас желание кричать – потому что не соответствует истинному накалу эмоций.

– Я действительно говорил с ней пару раз на съемочной площадке. Как и было сказано.

– Но вы общались с Мэри Маргарет Флендерс раньше, не так ли?

В его манере держаться не произошло никакого изменения. Ничего, свидетельствовавшего о потере контроля если не над событиями, то над самим собой.

– Да, приходилось.

Боковым зрением я следил за Ван Ротен, низко склонившейся над столом и что-то записывавшей. Карандаш в ее руке неожиданно замер.

Хотя я вызвал Крэншо в качестве свидетеля защиты, все знали, что детектив остается главным свидетелем обвинения. Но я сделал это вовсе не потому, что хотел получить у суда официальное разрешение его мучить, – напротив, необходимо было задать свидетелю другой стороны оставшиеся вопросы.

– В первый раз вы говорили с Мэри Маргарет Флендерс в ее доме? – требовательно спросил я, выйдя из-за стола.

– Да.

Детектив сообщил это с таким безразличием, с такой неожиданной беззаботностью, что на секунду я засомневался – не перепутались ли вопросы, не спросил ли я что-то банальное, совершенно не имевшее значения и заведомо неспособное вызвать никакой реакции.

– В ее доме, в особняке «Пальмы»? – на всякий случай уточнил я.

– Да.

Сделав секундную паузу, я проницательно взглянул на Крэншо и сделал еще шаг в его сторону.

– Вы оказались в доме потому, что Мэри Маргарет Флендерс вызвала полицию, сказав, что на нее напал муж, Стэнли Рот. Правильно?

– В службу спасения 911 позвонила женщина, назвала адрес и повесила трубку. Она не назвала имени. По адресу выслали патрульного, чтобы разобрался на месте.

– Да, да… Когда приехал патрульный и его не пропустили в ворота, на место прибыли вы. Так? – с некоторым раздражением спросил я.

– Да. Я убедил мистера Рота открыть ворота и пропустить нас в дом.

– Именно так произошла ваша первая встреча с ними: с Мэри Маргарет Флендерс и Стэнли Ротом, а вовсе не в студии и не на съемочной площадке, где вы работали консультантом?

– Да.

– Но в действительности тот разговор с Мэри Маргарет Флендерс был единственным? Детектив Крэншо, вы не общались с ней на съемочной площадке, потому что никогда не работали консультантом, ведь так?

– Нет, неверно. Я был нанят в качестве консультанта. Можете проверить отчеты студии «Блу зефир». И несколько раз говорил с миссис Флендерс на съемочной площадке. Уточните у ее помощников.

– Мне известно, как студия оформила выплату вашего жалованья, детектив Крэншо. Мы еще вернемся к этому. Сейчас, однако, я спрашиваю вас о другом – о том вечере в ее особняке. Вы пришли в качестве офицера полиции? Вас не приглашали в дом как гостя, не так ли?

– Нет.

– Вы оказались у них в результате сообщения о совершенном в доме насилии и потому, что патрульный не сумел убедить хозяев открыть дверь?

– Да.

– Оказавшись в доме, вы отпустили патрульного, потому что решили сами уладить дело? Верно?

– Я счел, что в данной ситуации не нужны сразу два полицейских.

– Вы отослали патрульного вместо того, чтобы оставить при себе?

– Да. Бывают обстоятельства, в которых лучше разберется детектив в штатском. Я знал, кто такой мистер Рот, и знал, кто его жена. Я понял, что ничего серьезного не произошло, и не видел причин, по которым их следовало осуждать за случившееся.

Я собирался перейти к очередному вопросу, но Крэншо захотел объяснить еще кое-что:

– Была понятная причина не составлять официальный рапорт. Я говорил с миссис Флендерс наедине. Она сообщила, что все нормально, что в ситуации была доля ее вины, и просила ничего не предпринимать. Она умоляла оставить все как есть. Она сказала: если пронюхают репортеры, «желтая» пресса раздует происшедшее до невообразимых размеров. В тот момент я не увидел в ее просьбе ничего особенного, – с сожалением признался детектив.