— Сколько народу, а? — сказал Виталий, вытирая пот со лба. — И как вкалывают! Всё-таки дело стало действительно всеобщим. Правильно говорят: социальное явление. И душа радуется глядеть.

— Но и хлопот много, — вздохнула Лена. А Виталий мечтательно заключил:

— И для жуликов раздолье, представляешь? — И, перебив сам себя, энергично произнёс: — Ладно. С чего начнём?

Он огляделся.

— Давай найдём симпатичное семейство, которое сейчас отдыхает, и вступим в разговор, — предложила Лена, тоже оглядываясь.

Невдалеке, за вереницей машин, они заметили скромный домик с недостроенной крышей, где возились трое полуголых рабочих. А возле домика, на небольшом пригорке, расположилась пожилая пара и закусывала, разложив на раскладном столике свои припасы. Полный седой мужчина в мятых брюках и расстёгнутой рубашке, под которой виднелась заросшая седыми волосами розовая грудь, с тюбетейкой на голове, сдвинув на лоб очки и держа в руках газету, следил за женой, видимо, давая какие-то указания по поводу того, что и куда класть на столике. Женщина отмахивалась от него и, очевидно делала всё по-своему. Полная, в тёмном платье с короткими рукавами, загорелая до черноты, седые волосы она прикрыла пёстрой косынкой.

Виталий и Лена пробрались между машин, сошли с дороги и неровной тропинкой между горами песка и щебня добрались до домика.

— Добрый день, — сказал, подходя, Виталий. — И приятного аппетита. Разрешите у вас спросить?

— Прошу, прошу, — сделал широкий приглашающий жест мужчина, очевидно, обрадованный появлением новых людей, прекращавшим затяжной и надоевший ему самому спор с женой. — Заходите, присаживайтесь, — оживлённо добавил он.

— Заодно и чаем вас угостим, — приветливо добавила жена, которой молодые люди, очевидно, понравились.

— Спасибо. А мы присоединим и свои запасы. — Виталий, улыбаясь, поднял сумку.

Через несколько минут они уже сидели все четверо на низеньких раскладных стульчиках вокруг импровизированного стола и оживлённо разговаривали.

— Но сколько же тут домик может стоить? — спросил Виталий.

— По-разному. Вот наш, например, — мужчина махнул рукой в сторону дома, — кругом обойдётся тысяч в шесть.

— На три тысячи банк ссуду дал, — добавила хозяйка и усмехнулась. — А сыну пришлось подписку дать, что если мы с отцом помрём и долг вернуть не успеем, то он обязуется вернуть. А уж бумаг понаписали — страсть сколько. Всё указываем, куда каждый рубль истратили. Смех и грех.

— Ну и что? Порядок такой. Нечего тут обижаться, — строго заметил старик хозяин и вздохнул: — Ничего не поделаешь. — Потом продолжал прерванный разговор: — Так вот наш, я говорю, обойдётся тысяч в шесть. А вон, допустим, тот, с башенкой, видите? Это зампреда нашего правления Птицына Ноя Герасимовича дом, так он, говорят, тысяч за двадцать потянул.

— А почему же так? — удивился Виталий.

— Материала побольше, рабочие подороже, затем удобства всякие предусмотрел.

— А какие, к примеру, нельзя?

— О господи, да чего только нельзя, — махнул рукой старик. — Вот, к примеру, площадь должна быть не больше тридцати пяти метров квадратных. Почему, спрашивается? А если у нас два сына да внуков трое? — Он загорелся негодованием. — Бюрократ, понимаешь, сидит и думает, как людям жизнь подпортить, чего бы ещё такое запретить. Я считаю так. Честные у тебя деньги? Честные. Строишь по-честному? По-честному. Ну и строй, что желаешь, что тебе требуется, раз государство тебе землю дало.

— Вон идёт с кралей своей краденой, — сухо объявила хозяйка, отведя глаза. — Вот уж где всё не по-честному.

— Кто идёт? — оглянулся старик.

— Да Ной Герасимович, кто же ещё.

— С Лариской?

— С нею.

Виталий тоже заметил вдали знакомую фигуру Птицына и рядом с ним молодую красивую женщину в узких голубых брючках, заправленных в мягкие сапожки, в синей блузке, максимально обнажавшей шею и плечи, на голове её красовалась кокетливо сбитая набок широкополая белая шляпа с синей лентой. Пара скрылась в доме.

— Красивая женщина, — заметила Лена.

— Такая кому хочешь голову вскружит, — согласился Виталий. — Особенно пожилому.

— Вот и вскружила, сначала одному, потом другому, — неприязненно сказала хозяйка. — А первого говорят, убили.

Лена вполне естественно всплеснула руками.

— Неужели из-за неё?

— Не-ет, — покачал головой старик. — Лямкин у нас был вроде как казначей.

В это время Виталий заметил, как из дома Птицына вышла Лариса и, оглянувшись, не спеша, аккуратно перепрыгивая через глубокие жирные колеи и неровности будущей улицы, направилась в сторону дороги, где стояли машины.

Виталию почему-то не понравилось, как она огляделась.

— За всё надо платить, — рассудительно продолжал между тем старик хозяин, отпивая чай. — Вон коменданту нашему, к примеру, мы даже домик выстроили. Маленький, дешёвый, а выстроили. Молодой, одинокий, хватит с него пока. Да вы небось видели, второй от ворот. У него петух на крыше, как у царя Додона, — усмехнулся он. — Чтобы всё окрест видел.

Но тут Лена, перехватив взгляд Виталия, сказала:

— Спасибо вам. Пойду пройдусь. Посмотрю, как люди строятся. Ты не хочешь?

— Нет пока, — ответил Виталий. — Посижу ещё с хорошими людьми. — И добавил, обращаясь уже к старику хозяину: — Хочется нам к вам попасть. Такая красота тут.

Между тем Лена поднялась и направилась к дороге.

— Случайно не сестра она вам? — с улыбкой спросила хозяйка. — Уж больно похожи.

— Точно, сестра, — улыбнулся довольный Виталий и уже совершенно непроизвольно добавил: — Давно уже сестра.

— Это как понять? — удивились хозяева.

— Шучу, — засмеялся Виталий, дивясь, однако, своему промаху, и посерьезнев, добавил: — А ту базу в Лупановке я знаю. Директора Иван Фомич зовут.

— Во-во, — подтвердил хозяин. — Наш благодетель, можно сказать. А правая рука у него такой Серков Гарик, не знаете?

— Тоже познакомились.

— Ну вот. Но главное, конечно, комендант.

— Грубый очень, — поморщилась хозяйка. Она уже собирала посуду.

— Зато полезный, — возразил муж. — И нам с ним детей не крестить. Конечно, парень не золото, что там говорить, — ворчливо добавил он. — А приятель его, этот самый Гарик, лучше, что ли?

Виталий насторожился.

— А как вашего коменданта зовут? — спросил он.

— Фамилия Завальнин. А зовут Гена.

— Гена?!

Вот это было открытие! Ради одного него стоило приехать сюда. Подумать только, нашёлся Генка, тот самый, который скрывался под фамилией Журавского. Конечно, это он, всё сходится! Виталий ликовал. Значит, это Геннадий Завальнин. Отлично. Теперь розыск пойдёт уже не вслепую. Эх, для верности хоть краешком глаза увидеть бы этого Завальнина, сравнить бы с тем, из Ялты. А уж что он груб, так это точно. Виталий видел того, мнимого, Журавского как живого, широченного в плечах, волосатого, загорелого, в синих шортах и белой майке, мощные его ноги, цепкий взгляд каких-то белесых глаз. Да, Виталий мог его узнать мгновенно.