– Тебе нужно согнуть ноги в коленях… подвести лоно к моему члену… и опуститься вниз.

– Но… э-э-э… он очень сильно выпирает вверх. – Она с сомнением покосилась на его напрягшийся орган.

– Не волнуйся… ты можешь слегка изогнуть его рукой… он не сломается. – Он сжал ее руку, поощряя к действию.

То, что последовало далее, явилось зрелищем весьма примечательным, и Беатрис была уверена, что действия ее были далеко не грациозными. Но Ритчи, казалось, ничуть не возражал против ее маневрирования, ерзанья, пыхтения и – да! – изгибания его члена. Его синие глаза сверкали от страсти, когда он смотрел на нее и, обнимая руками за талию, помогал выбрать наилучшую позу.

– Вот так, милая. Расслабься… расслабься, – хрипло бормотал он, продолжая устраивать ее поудобнее.

Беатрис чувствовала, как внутри у нее пылает огонь тщательно сдерживаемого напряжения, и мечтала лишь о том, чтобы Ритчи поскорее избавил ее от него.

Она подалась вниз, а Ритчи поднял бедра вверх и проник в ее лоно, завладел им, заполнил до краев.

– О-о-о, – ахнула Беатрис. – Я… я не уверена…

Ощущение было настолько поразительное, что она практически забыла, что нужно дышать. Даже находясь в столь пассивной позе, Ритчи, казалось, продолжал управлять ею. Проникновение его значило много больше, чем просто вторжение в ее лоно. Это было похоже на то, будто бы дух его воспарил ввысь и через член проник в тело Беатрис, заполняя сердце, разум, душу.

– Дыши, Беа, дыши, – приговаривал он. – Расслабься… не противься мне… позволь нам слиться воедино.

Слова его звучали одновременно и грубо и нежно, точно пряный мед, в котором растворяются все сомнения и страхи. Когда он снова прошептал «Расслабься!», она повиновалась, позволяя ему проникнуть глубже в себя.

Беатрис со стоном опустилась ниже.

– Я… я…

Испытываемые ею ощущения лишили ее дара речи. Она чувствовала член Ритчи внутри себя еще острее, чем когда он брал ее, лежа на ней сверху. Мощь его плоти порабощала ее. Но даже если разум ее и отказывался функционировать, тело точно знало, что нужно делать. Беатрис сжала мышцы влагалища, лаская его изнутри.

Из горла Ритчи вырвался неясный звук, полустон-полусмех. Черты лица его исказились, глаза закрылись.

– О да, моя дражайшая Беатрис… о да… – Приподнявшись с подушек, он обнял ее за берда, оседлавшие его тело, и потянул на себя.

Тела их оказались тесно сплетенными воедино, хоть и под опасным углом, и они принялись раскачиваться и извиваться. Глаза Беатрис чуть не вылезали из орбит от избытка ощущений. Всякий раз, как Ритчи усиливал напряжение или наращивал темп, лаская клитор Беатрис изнутри, по телу ее пробегали волны восхитительного наслаждения. Она обхватила его рукой за шею, впиваясь пальцами и в шрамы, и в неповрежденную кожу, целиком оставаясь во власть захвативших ее восхитительных ощущений.

Грудь Ритчи быстро поднималась и опускалась, когда он на мгновение крепко прижал Беатрис к себе одной рукой, а вторую закинул назад, чтобы подложить себе под голову подушку. Устроившись таким образом поудобнее, он улыбнулся Беатрис.

– Ты удивительна, Беа, – все еще задыхаясь, произнес он. Лицо его раскраснелось, глаза сверкали, и он снова крепко обхватил ее за талию и крепче насадил на свой напряженный орган. – Ты бесценная жемчужина…

я сначала не понимал этого, даже когда возжелал тебя, увидев твои снимки.

Беатрис не знала, что и ответить. Когда Ритчи говорил с ней таким голосом, то будоражил ее тайные, скрытые желания, о которых не следовало говорить вслух. Томление, которое она лелеяла в своем сердце, но не могла раскрыться Ритчи, нет, никогда. Закрыв глаза и откинув голову назад, Беатрис изогнулась всем телом, склоняясь над Ритчи и сжимая его напряженную плоть мышцами влагалища. Если уж ей не позволено рассказать ему о своей любви, то она, по крайней мере, может выразить ее через свои действия, ублажив его как можно лучше. И сделав их ограниченную во времени связь незабываемо прекрасной.

– О боже… о великий боже, – прорычал Ритчи, выгибаясь точно так же, как это сделала Беатрис, и роняя голову на плечо. – Такие сильные ощущения… такие восхитительные… Я так близок… – Дыхание его было прерывистым. – Не шевелись, дорогая… замри на минутку. Я не хочу излиться слишком скоро, не доставив прежде удовольствия тебе.

«Мне все равно! – мысленно взывала к нему Беатрис. – Мне все равно!»

Наслаждение она получит вне зависимости от того, кончит Ритчи или нет. Она и так уже балансировала на грани, а забота о ней Ритчи подталкивала ее к неминуемой развязке.

Все же она замерла, ведь именно об этом он ее просил.

– Да, милая, да, – выдохнул он. Одной рукой он продолжал крепко удерживать ее за талию, а вторую просунул между их телами и ловко нащупал клитор.

Каким же щедрым и восхитительным виделся он в глазах Беатрис!

Он прикоснулся к бугорку ее наслаждения, заставив ее ахнуть от неожиданности и застонать, и принялся ласкать его своими трепещущими пальцами. Принимая во внимание, что Ритчи сам находился в одном шаге от оргазма, действовал он на удивление размеренно и сосредоточенно.

Вцепившись ему в плечи, Беатрис тряхнула головой, отчего волосы ее рассыпались, накрывая их обоих. Внизу живота ее нарастало мощное всепоглощающее ощущение, расходящееся спиральными волнами от его пальцев, ласкающих ее жаждущий прикосновений клитор.

Овладевшие Беатрис эмоции были слишком велики и слишком изумительны, чтобы противиться им дольше. Тело ее задвигалось по собственной воле, и, испустив дикий звериный вой, Беатрис прижалась лоном к Ритчи, еще глубже принимая в себя его крепкий член.

Тело ее билось в конвульсиях. Она цеплялась за Ритчи, обвивалась вокруг него, заставляя и его вознестись на вершину блаженства, а разум ее при этом лишился всяких мыслей, в волнении тела обретя покой.

Невзирая на ошеломляющую мощь накатывающего на нее волна за волной оргазма, Беатрис очень остро ощущала все происходящее между ними: наклон бедер Ритчи, вырвавшийся из его горла победный резкий крик, запах его пота. Веки ее раскрылись, и она увидела, что Ритчи лежит с закрытыми глазами. Лицо его было совершенно безмятежным, невзирая на сжатые зубы. Его белокурые волосы растрепались, а на коже блестели капельки пота. Беатрис показалось, что он как будто светится изнутри, точно изображенный на иконе святой.

Ритчи являл собой самое притягательное из когда-либо виденных ею зрелищ… и она готова была поклясться, что заметила вытекающую у него из уголка глаза слезинку.

– О, моя дорогая Беатрис, – снова выдохнул он и, приподняв голову, повалился на нее, неловко прижимая ее к своему плечу.

Позднее, восстановив силы легким ужином и шампанским, они снова занялись любовью. На этот раз на спину легла Беатрис. Ритчи приподнял светлые брови, чтобы показать, что такой выбор позы ему очень нравится, и со смехом погрузил фаллос ей между ног.