Альта, девушка из могущественного магического племени, никогда не давала мне понять, что я ниже. Напротив, она восхищалась тем, что мы добились в обществе, в науке, в магии, начав, можно сказать, с нуля. Альта очень просто относилась к тому факту, что она физически намного больше и сильней меня: для нее это ничего не значило. То, что я был образованным, культурным дворянином, храбрым офицером, значило для моей возлюбленной гораздо больше. Живя с нами, драконесса начала понимать всю сложность отношений разных рас с разными способностями, и решала этот вопрос по-своему: она просто любила меня, игнорируя всё остальное. Как я понял потом - значительно позже - Альта еще и восхищалась мной. Она считала, что не смогла бы, как я, жить в окружении разнообразных рас, ежедневно заниматься науками и магией, продвигаясь шаг за шагом, и отвлекаясь от занятий только для наслаждения искусством и любовью. Интенсивная общественная жизнь была не для драконов. Альта упрямо терпела весь этот хаос, и ей было, в общем, легче, чем было бы другим драконам, но она терпела не из-за науки или магии: она терпела из-за меня. Я был бесконечно благодарен ей за это. С Альтой я уже не чувствовал себя одиноким.

15. ПРОШЛОЕ НАПОМИНАЕТ

Был свободный день в Школе. У нас с Альтой было романтическое настроение. Стоял жаркий день, и мы с Альтой полетели купаться на океан, решив, что хоть сегодня не будем напиваться и устраивать глупости с Гироном и Веридом.

В последний раз они использовали специальное заклинание и выкрасили днем за несколько мгновений в розовый цвет карету одной маркизы, не очень любившей Гирона (какие-то старые придворные счеты). Был немалый скандал. Гирон взял всё на себя и получил выговор в своей Дипломатической Школе, но до дуэли не дошло. Верида выгородили из дела и послали представителем магов - менять цвет обратно. Он быстро управился с делом, но общение с Гироном на нем уже сказалось. Именно, в процессе перекраски он выставил из каретного сарая маркизы всех слуг, запер ворота, и завел с другой стороны сарая миленькую служанку, сразу ему приглянувшуюся. Через какое-то время служанка оделась и убежала в заднюю дверь, а Верид застегнулся и моментально вернул карете цвет. Затем он с триумфом распахнул ворота сарая. Встреченный восторгами слуг, Верид поддержал марку Магической Школы - два раза благородно отказался от вознаграждения, хотя и не был дворянином. На третий раз он взял деньги и с достоинством ушел обратно в Школу, где его ждала головомойка от своего учителя.

Сегодня Гирон был свободен от своего театра, они с Веридом вынашивали новые планы. Ну, а мы с Альтой сбежали, предупредив Рору, чтобы ни в коем случае не общалась с ребятами сегодня до нашего прилета. Рора, у которой уже начинался брачный период, сильно зевала: она не могла заснуть всю ночь и летала над школой - как бы в поисках партнера. Она сказала: "Да, хозяин", и пожала плечами. Затем сложила крылья и ушла спать к себе, тщательно заперев, по моему указанию, дверь своей комнаты.

Мы с Альтой махнули на две тысячи стадий на юг по береговой линии, где теплее. Там нашли безлюдный пляж и высадились на песок. За невысокими дюнами проходила узкая прибрежная дорога, полузаросшая травой, за ней начинался прибрежный густой кустарник, за ним - невысокий лес. Там, где мы спустились с небес, не было бухты, но в море впадал небольшой ручеек с чистой водой. "Не надо опреснять питье" - довольно отметил я. Впрочем, у нас с собой была сумка с вином и едой, которую мы бросили на песок подальше от вечернего прилива.

Я, не теряя времени, разделся и сложил одежду и обувь подальше от воды, Альта превратилась - и мы голые кинулись в соленую теплую волну. Прибоя не было, только волны слабо накатывали на берег. Проплыв шагов триста, я перевернулся на спину и начал качаться на волне. Догнав меня, Альта взяла за руку и тоже легла на спину. Было неизъяснимо хорошо, и мы долго поднимались и опускались в такт на волне. Я наконец понял, что впервые после смерти Калилы чувствовал себя счастливым. Альта излечила меня от горя.

Мы поцеловались и засмеялись, одновременно погрузившись в теплую соленую воду с головой.

- Пошли на берег! - весело скомандовал я. Ладонь Альты скользнула по моему плечу, по груди, животу и ниже, и она с обычной прямотой сказала:

- Да, пора, ты готов. И я тоже завелась.

Сильными гребками мы вымахали к берегу и вдвоем вышли, держась за руки. Никого не было вокруг, никто не мешал. Я оглянулся - ни на море, ни на прибрежной дороге никого не было видно, только на мокром пляже после отходящей волны суетились маленькие крабы и лопалась водяные пузыри, вылезая из маленьких дырочек, где сидели крохотные морские животные. На песке даже выброшенных водорослей не было, и хотелось лежать на нем. Волна мягко приходила и уходила, смывая следы.

Я повернулся к Альте и без лишних слов начал целовать в губы. Она сначала закинула руки мне на шею, затем опустила одну вниз и начала гладить мне бедра. Мы жадно толкались языками, наслаждаясь вкусом слюны друг друга, зажмурившись. У меня закружилась голова - и у Альты, очевидно, тоже, потому что она вдруг зашаталась и села на песок. Я нагнулся над ней - я не мог, не хотел отрываться от сладких губ. Она сладко шипела, целуясь. Я не устоял и грубо навалился на нее, как на какую-нибудь шлюху-маркитантку.

Уже начало темнеть, когда мы закончили наши дела и откинулись друг от друга. Я вытянул руку, и Альта положила на нее голову. Шумели волны, начинался прилив от двух лун - Большой и Средней. Очень теплая, почти горячая волна заливала лежащих нас, и опять отступала. Еще не наступила ночная прохлада, только начали появляться звезды. Медленно вставала Малая Луна. Мы долго молчали, измученные друг другом, чувствуя себя в стране любви, где вполне понимаешь близкого человека.

- Я должен опять начать рисовать, - вдруг сказал я. - И песни писать начать, что ли. Жаль, что с музыкой я не близок - еще и играл бы. Когда счастлив, хочется делать все хорошее, и не стесняться своего счастья.

- Я вообще-то играю на флейте и на виоле, - вдруг сказала Альта. - Напиши стихи - и мы