Ниже по течению люди с измазанными копотью лицами пытались перекрыть огромный, изъеденный ржавчиной шлюз, что располагался под Медным мостом. Этот шлюз представлял собой последнюю защиту Анк-Морпорка от пламени, поскольку перекрытый Анк постепенно начинал выходить из берегов и медленно, с сочным бульканьем заполнял пространство между городскими стенами. Утонуть в Анке было сложно, куда легче было задохнуться.

А на мосту тем временем трудились те, кто не мог или не хотел бежать из города. Прочие же анк-морпоркцы толпами стекались к городским воротам, оттуда устремлялись в стылые, туманные долины.

Впрочем, далеко уйти им не удалось. Дракон, выписывая петли и грациозные кривые над полуразрушенным городом, вылетел за пределы городских стен. Через несколько секунд стражники увидели, как туман рассекли языки пламени. Волны человеческих существ потекли обратно, а дракон в небе направлял их путь, как собака направляет стадо. Огни пожаров расцвечивали красным нижнюю, обращенную к городу сторону крыльев дракона.

– Есть какие-нибудь предложения по поводу того, что делать дальше? – произнес Шноббс.

Колон не ответил. «Эх, был бы рядом капитан Ваймс, – подумал он. – Он бы тоже не знал, что делать, но его словарный запас, за которым, как за дымовой завесой, можно скрыть это незнание, гораздо шире».

В некоторых местах пожары начали утихать – поднимающиеся воды Анка и неровные ведерные цепочки сделали свое дело. Было не похоже, что дракон собирается поджигать еще что-то. Он сказал все, что хотел.

– Интересно, кто это будет, – задумчиво промолвил Шноббс.

– Ты о чем? – не понял Моркоу.

– О человеческом жертвоприношении.

– Но сержант сказал, что люди ни за что не смирятся с жертвоприношениями, – стоически ответил Моркоу.

– Ну да. А ты посмотри на это так. Если сказать людям, мол, что вы выбираете: или у вас дом сожгут, или какую-то девушку съедят, которую вы, может, никогда и в глаза не видели, – знаешь, тут-то люди и призадумаются. Человеческая природа, ничего не попишешь.

– В самый ответственный момент должен появиться герой, – заявил Моркоу. – С каким-нибудь никому не известным оружием или с чем-нибудь еще. И он поразит чудище в… в… в язвимое место.

Воцарилось молчание, характерное для внезапного напряженного внимания.

– Это в какое место, например? – подал голос Шноббс.

– В какое-нибудь. В язвимое, одним словом. Дедушка мне рассказывал разные истории. Попади дракону в язвимые органы – и ты его, считай, убил.

– Это вроде как сапогом по… ну, по этим? – с неподдельным интересом уточнил Шноббс.

– Не знаю. Наверное. Хотя, Шноббс, я тебе уже и раньше говорил, это неправильно…

– И где, к примеру, у него такое место?

– О, у каждого дракона свое. Ждешь, пока он пролетит у тебя над головой, чтобы хорошенько его разглядеть, потом внимательно смотришь – ага! – вот оно, язвимое место, и тут ты его убиваешь, – объяснил Моркоу. – Что-нибудь в этом роде.

Сержант Колон пустым взглядом уставился в пространство.

– М-м-м, – скептически промычал Шноббс.

Некоторое время они наблюдали панораму города – панораму бегства и паники. Молчание нарушил сержант Колон:

– А ты уверен? Ну, насчет язвимых органов?

– Да. Конечно.

– Это-то и плохо.

Они вновь уставились на повергнутый в ужас город.

– А помнишь, сержант, – сказал Шноббс, – ты всегда говорил, что в армии завоевывал призы за стрельбу из лука. Рассказывал, мол, у тебя есть счастливая стрела, ты еще всегда забирал эту стрелу обратно. А потом ты говорил, что…

– Ладно! Ладно! Но это ведь не просто мишень, верно? Да и я не герой. Почему именно я?

– Капитан Ваймс платит нам по тридцать долларов в месяц, – укоризненно заметил Моркоу.

– Вот именно, – Шноббс ухмыльнулся, – а ты получаешь на пять долларов больше. За ответственность.

– Но капитана Ваймса больше с нами нет, – сокрушенно ответил Колон.

Моркоу сурово посмотрел на него.

– Я уверен, – сказал он, – что будь он здесь, то был бы первым, кто…

Колон жестами заставил его замолчать.

– Это все прекрасно, – кивнул он, – но что, если я промахнусь?

– Попробуй посмотреть на это с положительной стороны, – посоветовал Шноббс. – Скорее всего, ты никогда об этом не узнаешь.

Выражение лица сержанта Колона смутировало в злую, отчаянную ухмылку.

– МЫ не узнаем, – ядовито поправил он.

– Это как?

– Если ты думаешь, что я буду стоять на крыше один, как полный идиот, то советую подумать еще раз. Я приказываю вам сопровождать меня. Кстати, – добавил он, – ты тоже получаешь надбавку за ответственность. Один доллар.

Лицо Шноббса панически задергалось.

– Ничего я не получаю! – прохрипел он. – Капитан Ваймс сказал, что в течение пяти лет эта надбавка будет удерживаться, поскольку я позорю род человеческий!

– Ну что ж, в таком случае я отменяю его приказ. К тому же ты отлично разбираешься в язвимых органах. Я не раз видел тебя в деле.

Моркоу браво отсалютовал.

– Вызываюсь добровольцем! – рявкнул он. – И хотя у меня сейчас испытательный период и я получаю только двадцать долларов в месяц, я все равно нисколечки не возражаю принять участие в готовящейся операции.

Сержант Колон прочистил горло. Затем поправил грудные латы. Латы были из тех, на которых красуется выпуклый рельеф поразительно впечатляющих грудных мускулов. Грудь и живот сержанта умещались в латах неплохо – примерно, как желе в формочке.

Как бы на его месте поступил капитан Ваймс? Он бы выпил. А если бы не выпил, что бы сделал тогда?

– Первым делом, – медленно произнес он, – надо разработать План.

Звучало хорошо. Одно это высказывание стоило месячного оклада. Если у тебя есть План, ты, считай, на полдороги к цели.

И тут же в ушах у него зазвучали приветственные возгласы толпы. Люди теснятся на улицах, бросают цветы и его, победителя, проносят на руках через благодарный город.

«Основной недостаток здесь, – подумал он, – что меня могут пронести в урне».

Волч Воунз, ступая на цыпочках, осторожно пробирался по продуваемым сквозняками коридорам, пока не достиг спальни патриция. Ее и в лучшие-то времена никак нельзя было назвать роскошной: обстановка ограничивалась узкой постелью, несколькими видавшими виды шкафами да еще парой-тройкой предметов первой необходимости. Но теперь, когда полностью отсутствовала одна стена, спальня выглядела еще хуже. Сделай в темноте случайный шаг в сторону – и полетишь прямо в огромную пещеру, что прежде называлась Главным залом.