– Плачущая женщина? – уточнила Хелен.

Фергус кивнул:

– Шона говорила, появление бан тирэм – это знак, что с Имри вот-вот произойдет нечто знаменательное.

– Знаменательное – или ужасное? – уточнила Хелен.

– Бан тирэм? – Гордон развернулся к кирпичной стене и уставился на нее. – А в потайных ходах кто-нибудь смотрел?

Он подошел к камину.

– Нет. – Фергус присоединился к нему. – Но эти переходы Шона знает лучше всех.

– А вдруг с ней что-то случилось?

Гордон подавил приступ безотчетного страха.

Фергус нажал на кирпич, открывавший дверь.

– Дверь не открывается.

– Шона могла угодить в ловушку.

Гордон обвел пальцами невидимую линию потайной двери.

Фергус промолчал и снова нажал на кирпич.

Дверь не открылась.

Фергус отступил и посмотрел на Гордона:

– Пойду в конюшни за инструментами.

Гордон кивнул.

Как только Фергус вышел, Гордон порывисто подошел к очагу, схватил кочергу и, без малейшего уважения к древности и красоте камина, принялся крушить стену.

Шона там, он знал наверняка. Об этом говорило ему тошнотворное ощущение в животе, холод, разлившийся вдоль позвоночника – и то, что проклятая дверь не открылась, как обычно.

Осколки каменной кладки отлетали с такой силой, что Элизабет и Хелен попятились.

– Чем я могу помочь? – спросила Хелен, стараясь заглушить шум.

«Уйти с дороги. Дайте мне добраться до нее. Господи!»

Он только покачал головой, не желая останавливаться даже из вежливости. Перехватив кочергу, как копье, он вонзил ее в стену. Рядом с потайной дверью появилось небольшое отверстие.

– Шона!

И чем больше становился пролом, тем громче он кричал. Ее имя, повторяемое каждые несколько секунд, звучало в ритме барабанного боя.

– Не выпускайте призрака!

Гордон оглянулся через плечо и увидел, что к нему во весь опор мчится Старый Нед с молотком наперевес. Гордон отскочил как раз вовремя, чтобы избежать удара.

Нед был ростом с него, но не так силен и крепок. Гордон скрутил его вмиг – правда, успел схлопотать по челюсти, причем в то же самое место, куда вчера его ударил Фергус.

– Нед, ты что творишь? – изумился Фергус, помогая держать Неда.

– Я запер привидение в ловушке! Нельзя его выпускать!

Гордон и Фергус не без труда усадили Неда в кресло. Гордон отдал молоток Фергусу и вернулся к камину.

Что, если Шона все это время провела в переходах?

А если это она и была бан тирэм?

Ее нашли в небольшой пещере, примыкавшей к одному из коридоров, спустя час.

В свете факела взору Гордона открылась сцена как будто из кошмарного сна. Один скелет был прикован к стене, другой лежал рядом, приткнувшись к первому головой. Судя по одежде, это были мужчина и женщина.

Рядом сидела Шона и выглядела так, словно сама вот-вот отойдет в мир иной. На виске и щеке запеклась кровь, лицо было перепачкано, губы искусаны, а под глазами залегли глубокие черные тени.

Гордон бросился к ней, упал на колени рядом и нежно заключил в объятия. Медленно, с величайшей осторожностью, он снял ее руку с переплетенных пальцев мертвецов – кости возмущенно щелкнули, будто покойники не желали расставаться со своей подругой из мира живых.

Шона застонала. Он убрал спутанные волосы с ее лица и прижал к себе. Он услышал, как другие следом за ним вошли в пещеру – и тут же подались назад. Через минуту они встретятся с ней, но пока что она принадлежит только ему. Как и должно быть.

– Я люблю тебя, полковник сэр Гордон Макдермонд, первый баронет Инвергэр, – проговорила Шона, и хриплость ее голоса резанула ему слух. – И если у тебя в Лондоне есть другая женщина, придется о ней забыть.

Он опустил голову и прижался щекой к ее лбу, чувствуя, как растет и ширится в сердце невыразимое тепло.

– У меня в Лондоне никого нет, дорогая.

Она положила ладони ему на грудь.

– Думаю, я всегда тебя любила, с того момента, как впервые увидела.

– А я тебя, Шона Имри Донегол. Ты так долго была для меня несносной сестренкой Фергуса, но потом…

– Я поставила на тебя, – тихо призналась она. – Я твердо решила, что ты будешь моим. Навсегда.

– Так и получилось.

Ему хотелось, чтобы она замолчала – чтобы просто держать ее в объятиях, и все.

– Но я тут поразмыслила и пришла к выводу, что отчасти ты был прав.

– Это в чем же? – улыбнулся он.

– Насчет моей гордости. Но у тебя и своей хватает. – Шона заглянула ему в глаза. – Ты мог бы помешать моей свадьбе с Брюсом. Ты мог бы поступиться своей собственной гордостью, полковник сэр Гордон.

Его губы изогнулись в улыбке.

– Мог бы, – согласился он.

– Но это все в прошлом. Я, признаюсь, так устала от прошлого. Пора подумать о будущем, Гордон.

– И тут я с тобой согласен.

– Я осталась без денег, и боюсь, мне снова придется выйти замуж по расчету.

– Серьезно? – спросил он, едва сдерживая смех.

Шона кивнула:

– Определенно, мне нужен богатый муж.

Он наклонился и поцеловал ее в лоб. Примет ли она его предложение здесь и сейчас?

– Мне нечего тебе дать, Гордон. Разве что любовь. Фергус останется жить в Гэрлохе, и он не переживет разлуки со своими мечами и щитами.

Как странно ощущать веселье в тот момент, когда захлестывает другое чувство, настолько огромное и глубокое, что сердце, кажется, вот-вот вырвется из груди. И хорошо – тогда он сможет отдать его Шоне.

– Оружия мне не нужно, с меня его хватило.

Она вздохнула и, к его удивлению, отстранилась и жестом пригласила Фергуса войти. За ним последовала Элизабет.

Шона повернулась к Гордону и, глядя ему в глаза, прижав ладони к его щекам, медленно, торжественно произнесла:

– Я беру тебя в мужья, Гордон Макдермонд. Согласен ли ты взять меня в жены?

Он улыбнулся:

– Я согласен, Шона Имри Донегол, взять тебя в жены и лелеять и холить до конца жизни. Согласна ли ты стать моей женой?

– И любить тебя вечно? Всем сердцем, Гордон.

Фергус что-то сказал, но Гордон не обратил на его слова внимания – в этот момент все его внимание было поглощено Шоной.

Он смотрел только на нее. Он любил ее – и надменное гордое лицо, и загадочную улыбку, каждое движение головы, каждый взгляд цвета тумана. Он едва мог дышать, таким сильным было это чувство.