— Дело не в том, спал ты с ней или нет. Если бы вы переспали, мне бы, может быть, даже легче было бы это принять. Но ты дал ей то, чего никогда не давал мне. И это стало последней каплей, Джордж.

— Последней каплей? О чем это ты?

— Последним, в довершение ко всему, что накопилось.

— Что еще накопилось?

— Начать с того, как ты позволил своей матери обращаться со мной. Ты помнишь, что однажды она даже пыталась меня убить? А ты это так и оставил. Мне пришлось жить в твоем доме, боясь за собственную жизнь.

— Я бы не позволил ей причинить тебе вред.

— Ты целыми днями был в городе и играл в шерифа. Как бы ты ей помешал?

— Я не думал, что она и в самом деле способна что-нибудь тебе сделать.

— Ты так ее боялся, что даже не решился поговорить с ней об этом. — Я перевела дух и продолжила: — И это не все. Это ты испортил Бада и Пола, позволяя им пить и шататься без дела, как делал сам; страшась лишний раз перетрудиться, заставляя меня делать в Кеннете всю мужскую работу по дому, а потом и вовсе оставшись без работы.

— Так это ведь из-за Депрессии.

— А теперь-то что? Ты ушел с работы, как только получил право на пенсию, а теперь все деньги тратишь на пиво и сигареты. Я работаю по 14 часов в день в этом доме, а иногда и больше, готовлю и убираю, а ты, наверное, этого и не замечаешь. Поднимаешься только для того, чтобы поесть и посмотреть телевизор. Когда я-то выйду на пенсию? Когда умру?

Он насупился.

— И что мне, по-твоему, делать, Мод?

— Я хочу, чтобы ты собрал вещи — свои и Пола, — съехал отсюда и его забрал с собой. Я не собираюсь больше с вами возиться. Можете жить у Стеллы. Посмотрим, захочет ли она после того с тобой целоваться.

— Но это же смешно! Мы едва знакомы!

— А мне показалось, вы достаточно близки.

— Посмотрим, что на это скажет Джин, когда придет с работы.

— Я не передумаю, Джордж. Уже все решено. Я от тебя устала.

В половине четвертого Джордж снова поднялся из подвала вместе с документами, вышел на крыльцо и стал ждать Джина с работы. Я видела, что он там сидит, но ничего не сказала.

Когда на тротуаре появился Джин, Джордж встал и пошел ему навстречу. Они остановились, и Джин стал читать бумаги. Наконец он ворвался в кухню, размахивая документами. Джордж остался ждать снаружи.

— Мама, что это на тебя нашло? Ты не можешь этого сделать!

— Я уже все сделала и назад не поверну. Я хочу, чтобы ни его, ни Пола больше здесь не было.

— И что ему делать? Его пенсии не хватит на двоих!

— Надо было думать об этом до того, как крутить шашни со Стеллой.

— Что? — Джин отшатнулся, как будто его ударили.

— Спроси его сам, — только и ответила я.

Джин вылетел из комнаты на крыльцо. Через открытое окно я слышала, как они разговаривают: Джин — громко и возбужденно, Джордж — тихо и смущенно.

Спустя некоторое время Джин вновь вошел и поднялся в свою комнату. Джордж молча прошел мимо меня и спустился в подвал.

Бетти Сью пришла помочь мне готовить ужин, и мы обе принялись выполнять привычные обязанности. Я ничего не говорила ей о разводе.

Джин ушел, не поужинав, и его не было до самой темноты. Когда наконец он вернулся, мы уже поели. Я поставила перед ним тарелку и подогрела еду в духовке. Джин дождался, пока Бетти Сью закончит помогать мне убирать со стола и мыть посуду и уйдет домой, и лишь потом заговорил со мной:

— Я подыскал нам с отцом квартиру. Если ты не передумаешь, завтра мы съедем.

Я ответила не сразу, хотя была и не удивлена. В глубине души я знала, что он так поступит. Он был моим сыночком, с самого начала, но и отца он тоже любил.

— А как же Пол? — спросила я.

— Мне все равно, что с ним будет. С нами он не поедет.

Слеза скатилась по моей щеке: никуда мне не деться от Пола.

— Я не хочу, чтобы ты уезжал, Джин, но знаю, что ты любишь отца. Я не стану тебя отговаривать.

— Мам, ему семьдесят шесть лет, неужели нельзя просто забыть о том, что случилось? Он сказал, что больше к ней не пойдет.

— Если бы дело было только в этом, я бы забыла, но есть и другое. Есть то, о чем ты даже не знаешь.

— Что еще?

— То, что между мужем и женой. То, что тебя не касается. И я не передумаю, что бы ты ни сказал.

Джин ненадолго спустился в подвал поговорить с Джорджем, затем поднялся к себе в комнату. На следующее утро они с Джорджем перевезли свои вещи в маленькую квартирку в нескольких кварталах от нашего дома.

Иногда я плакала по Джину. Он сердился на меня и долго не приходил. По Джорджу я не тосковала и вообще редко о нем думала.

Однажды вечером ко мне пришла Донна, и мы начали обсуждать семейные дела. Когда Джин позвонил ей, рассказал о разводе и сообщил новый адрес, она приняла это как должное. К разводам ей было не привыкать. С тех пор Донна по очереди ходила в гости то к Джину с дедушкой, то ко мне.

Так продолжалось несколько месяцев, пока наконец она не рассказала, что накануне заходила к отцу. Они сыграли несколько конов в шашки с Джорджем, и Джин приготовил ужин в маленькой кухне — консервированная индейка и рис по-испански. За ужином Донна сказала:

— Бабушка по тебе скучает, пап. Давай завтра сходим к ней вместе?

Джин посмотрел на Джорджа, тот кивнул.

— Хорошо, — согласился Джин.

На следующий день она зашла к отцу, и они вместе пришли ко мне. Вместо того чтобы просто войти, Донна встала позади Джина, и он постучал в дверь. Увидев его, я остановилась на полдороге. Так мы и стояли, не делая шага вперед, пока Донна не отодвинула ширму и не придержала ее, чтобы он вошел.

Мы обнялись и простояли так несколько минут. Потом весь вечер проговорили на кухне. С тех пор Джин стал заходить ко мне раз или два в неделю.

Несмотря на то что Джин и Эвелин снова возобновили отношения, через некоторое время она его бросила и в очередной раз вышла замуж, за некоего Джина Фредетта, который служил во флоте и воевал в Корее. Он был барменом в баре на углу, куда Эвелин иногда ходила с подругами, там они и познакомились.

Через несколько месяцев Джин и сам начал встречаться с симпатичной соседкой по имени Хелен. Она была в разводе и воспитывала маленького сына. Я надеялась, что он наконец нашел себе спутницу и скоро забудет о своей мечте вернуть Эвелин.

Однажды вечером, в августе 1962 года, Джин пришел ко мне с плохими вестями: он целую ночь провел вместе с отцом в больнице.