Сорокин шевельнул губами, стараясь ответить. С первого раза у него не получилось, только заклокотало в пробитых лёгких.

– Оля… не верь. Это обман… ловушка…

– Это не обман, Петя. Они вышли на связь из нижнего хранилища. – Ольга снова всхлипнула. В цокольном этаже осталась её беременная дочь и двое внуков. И ещё почти двести детей и тридцать женщин. – Что нам делать?!

– Не знаю… Если сдадимся… не поможет.

– Но они же не станут… Они не звери, правда?

Сорокин не ответил. Ответ и не требовался, Панина и так всё понимала прекрасно. Если мятежники не задумываясь залили кровью собственный город, то что для них дети каких-то там «русов»?

Сорокин захрипел, закашлялся, на губах его запенилась кровь.

– Оля… принимай командование… и не верь…

– Петя, ты выкарабкаешься, обязательно! – Женщина подалась к нему, схватила за руку.

– Уже нет… – Он собрал остаток сил, чтобы закончить: – Иди к людям… Не нужно возле меня сидеть.

Закусив губу, Ольга кивнула, поднялась с импровизированной кушетки, вышла из лазарета, чувствуя на себе взгляды товарищей. Вопросы никто не задавал и хорошо, что не задавал. Потому, что ответов у нового председателя пока не было. Мятежники не очень-то щедро выделили время на размышление – всего час. Из которого оставалось сорок шесть минут.

Вызов коммуникатора привычно завибрировал в виске, однако номер почему-то не распознавался. Что бы это могло значить? – удивилась Ольга. Её личный код знали не так много людей. Из чужих – никто. Она разрешила приём.

«Ольга, ты цела?»

Голос был знакомым, но Панина не ожидала его услышать, поэтому не сразу поняла, кому он принадлежит.

– Кто это?

– Людмила Сорокина. Я пыталась вызвать Петра, но он не отвечает. Он жив? Кто руководит людьми?

– Пётр ранен, тяжело. Я исполняю обязанности председателя Озёрного.

– Значит, я угадала. Вижу, дела у вас совсем плохи.

– Видишь? А ты где находишься? Разве не на острове?

– Нет, гораздо ближе. По комму не объяснить, надо, что бы ты увидела. Поднимайся в смотровую башню. Одна.

– Что я должна там увидеть?

– Ольга, не тяни время. Его у тебя не так много.

Панина колебалась. Сорокина всегда казалась ей странным человеком. Не тем, кому следовало безоговорочно доверять. Но лучше иметь дело с ней, чем с бандитами внизу.

– Ладно, я иду. Но ты не прорвёшься туда на флайере даже в тумане. У них инфравизоры…

– Не волнуйся, я уже там.

Панина недоумённо пожала плечами, – попасть на крышу ратуши Сорокина не могла никоим образом. Но требовать объяснений пока не стала. Всё выяснится при личной встрече.

Она взбежала по винтовой лестнице в сферическую, прозрачную изнутри комнату смотровой площадки. Ожидала, что Сорокина сидит здесь, непонятным образом проскользнув и мимо нападающих, и мимо защитников. Но в помещении никого не было. Лишь два пустых кресла да терминалы связи и слежения вдоль стен. Ольга раздражённо ударила кулаком об ладонь. Что за глупые шутки? Времени до конца ультиматума оставалось всего ничего!

– Не волнуйся, я здесь! Только раму открой, – вновь заговорил комм.

Панина удивлённо оглянулась. И замерла, не в силах сообразить, что видит. На крыше, по ту сторону стены башенки, стоял… Скорее не узнала, а догадалась, что это и есть Сорокина.

– Ольга, двигайся быстрее!

Панина нажала клавишу на пульте, заставляя часть стены сдвинуться в сторону. Гостья шагнула в комнату, неся с собой запах озера и тумана. Ольга невольно поёжилась. В призраки она не верила, но стоящее перед ней существо больше всего походило именно на призрак.

– Людмила? Как это понимать?

Призрак сел в одно из кресел, указал повелительно на второе.

– Объяснять подробности некогда, поэтому разговор предстоит короткий, но очень важный. И для меня, и для тебя. Для тебя – особенно.

– Но должна же я….

– Не перебивай! Я и мои друзья нашли способ сделать человека бессмертным, всемогущим и неуязвимым. Ты видишь мой новый облик. Я могу сделать тебя и твоих людей такими же. Молчи! Если согласна, остальное узнаешь во время перехода. Тварей внизу мы раздавим за минуты. – Сорокина замолчала. Затем добавила веско: – Это единственная возможность спасти детей.

Ольга нервно глотнула. Она не успевала осмыслить свалившуюся информацию.

– А обратно? – задала вопрос, который появился сразу же.

– Обратного пути нет. Но вы ничего не теряете, поверь. А главное – дети! Эти твари убили мою дочь, теперь убьют твою. И внуков убьют.

Панина беспомощно сжалась в кресле.

– Я не уверена, что многие согласятся. То, что ты предлагаешь, слишком…

– Их согласие мне не требуется. Когда они получат новое тело, жалеть не будут. Ты готова? Время идёт!

Ольга жалобно скривила губы. Её опять загоняют в угол! Заставляют принимать решение, когда нет времени всё обдумать, взвесить. Она даже не понимает, с чем её заставляют согласиться!

– Ты хочешь сделать это прямо здесь? – спросила она неуверенно. – У тебя же нет никакого оборудования…

– Ошибаешься, всё со мной, – Сорокина легонько постучала пальцем себя по виску. – Готова? Начали!

Голова бешено закружилась, заставив Ольгу испуганно вскрикнуть. Последний раз.

Джокер не понял, откуда они появились. И уж тем более – кто они. Он был уверен в победе. Миловидная тёмноволосая женщина с круглыми щёчками и страхом в карих глазах, возглавившая русов после гибели председателя Сорокина, должна была быстро сломаться. Приводить свою угрозу в исполнение Джокеру не хотелось – он ведь не «зомбик» какой-нибудь. Но, чёрт возьми, если бы женщина, против ожидания, заартачилась, он бы спустил ублюдков с поводка. И тут внезапно появились ЭТИ. Белые, будто вылепленные из невиданного в долине снега существа. Сначала Джокер подумал, что это голография либо что-то подобное. Как же! Существа были вполне материальны. Выныривали из сгустившегося с наступлением темноты тумана, рвали оружие из рук впадавших в ступор ребят, и крошили его воинство почём зря. Хуже всего – «снеговики» были неуязвимы. Если какого и доставали лучом, он разваливался, сливаясь с туманом, а потом выныривал в другом месте. За пять лет, прожитых на Альбионе, Джокер не слышал о подобных технологиях. Чёртовы русы! Куда там до них муженьку покойницы Сабрины.

Ещё шёл этот странный бой, ещё ребятишки не хлынули назад в панике, а Джокер уже понял – всё, конец. И побежал так быстро, как позволяли туман и ночь, к флайерам. Не к тем, что он днём привёл из города, и которые поджидали на краю посёлка, под охраной резерва. Джокер очень сомневался, что резерв не вырезан «снеговиками». Он бежал в противоположную сторону, к флайпорту посёлка. Большинство машин там были укрыты в ангары, но две – Джокер это запомнил днём, до первой атаки, – стояли на посадочной площадке. Хорошо, что он запретил своим «помощничкам» сжечь их!