– Ты пришла, чтобы рассказать мне о том, как я должна умереть?

Люсор неожиданно улыбнулась в ответ.

– Нет, я пришла предложить тебе бессмертие. Выбраться отсюда в своём нынешнем облике ты не успеешь, но я могу дать тебе другое тело. Такое, как у меня.

Уайтакер окинула её взглядом.

– В этом и заключался ваш тайный эксперимент? Добились своего? Поздравляю.

– Да, мы добились своего. Так что ты решила? Согласна на моё предложение?

– Глупо было бы отказываться от бессмертия. Тем более, в моём положении.

Люсор выпрямилась. Кивнула, торжествуя.

– Я и не сомневалась. Но твоего согласия мало. Это я могу согласиться или не согласиться. Упроси дать тебе бессмертие!

– Как же я должна упрашивать? – вскинула брови Уайтакер. – Стать на колени? Целовать тебе ноги?

– Придумай сама. Того, что ты перечислила, недостаточно. Я останусь здесь, посмотрю, как ты начнёшь корчиться в агонии. Тогда и решу.

Стены, пол, ложе, на котором сидела Эшли, задрожали, сверху гулко ударило, освещение погасло. На несколько секунд камера погрузилась в кромешную тьму. Затем неуверенно засветилась аварийная лампочка над входом.

– Всё, города больше нет, – констатировал призрак, продолжая улыбаться. – Ни города, ни тех, кто в нём жил. А для тебя остался единственный выход.

Эшли вдруг осознала, что по-прежнему сжимает рукоять спрятанного под подушкой ножа. Медленно вытащила его. Длинное лезвие кроваво блеснуло в багровом свете аварийной лампы.

– Это у тебя откуда? – удивилась пришелица. – Неужели собралась драться со мной?

– Ну что ты! Я понимаю, что ты неуязвима. Но я-то нет. И я не люблю, когда меня пытаются лишить права выбора. Терпеть этого не могу!

– Забавно. А ты смогла бы сделать себе сеппуку? Ты ведь сильная. Моей дочери вспороли живот и оставили умирать в луже крови. Сколько способен прожить человек со вспоротым животом? Её я не успела спасти. Может, успею спасти тебя? Давай проверим?

– Хочешь, чтобы я вспорола живот, умоляя о спасении? Как мило! Ты хорошо продумала свою месть. Одного не учла – я не боюсь смерти!

Эшли улыбнулась, вскинула голову. И уверенным точным движением вонзила лезвие между рёбер, под левую грудь. Глубоко, по самую рукоять.

Попасть в город оказалось на удивление легко. Найгиль вынырнула у центрального входа института и в первый миг ей показалось, что это не тот город, в котором прожила шесть лет. Густой белый туман клубился везде, в нём метались ошалевшие от ужаса люди, уши резал отчаянный крик. И ещё – тела под ногами. Много! Взгляд Найгиль то и дело натыкался на них. Кто-то был мёртв, кто-то без сознания. Взрослые.

Потом она увидела детей. И бессмертных. Она не знала никого из них, все чужие, и почему-то похожие друг на друга, словно клоны. Не внешностью похожие, сутью. Они вытаскивали детей из домов, собирали в группы, увозили куда-то. А взрослых, отцов и матерей, пытавшихся помешать, не пустить, защитить, они… убивали?!

Ивибиль она нашла в космопорте. Та руководила эвакуацией. Взрослых к транспорту не подпускали. Несколько десятков бессмертных держали оборону на подступах к космопорту, громоздя вокруг баррикады трупов.

– Что ты творишь?! – бросилась к ней Найгиль.

– Город будет взорван через пятнадцать минут. Я спасаю детей. Люсор поручила мне эту работу.

– А остальные люди? Зачем вы устроили бойню?!

– Они могут помешать эвакуации. Нас слишком мало, чтобы сдерживать их по-другому. А процесс перехода требует времени, ты же знаешь. У нас его нет.

– Так выпустите людей в долину! Транспорта хватит тысяч на десять, по крайней мере!

– Нет! Если вырвутся недостойные, детям снова будет угрожать опасность. Мы не виноваты, что они решили взорвать свой город.

– ОНИ? Они – это кто?!

– Люди.

Эта Ивибиль была совсем не похожа на прежнюю Ивон Бигли. Скорее она напоминала… И будто подтверждение, пришло менто от Моджаль:

– Найгиль, в институте какие-то трупы. И ещё… Я почти ничего не понимаю в матрице, но мне кажется, её сильно изменили.

Конечно! Теперь Найгиль поняла, отчего бессмертные показались ей похожими. Они все были астральными копиями одного человека.

– Где Люсор? – она вновь бросилась к Ивибиль.

– Я не знаю.

– Не ври! Вы все прекрасно знаете, где она. Вы чувствуете её. Вы – её части!

– Хорошо, она внизу, в подземной тюрьме…

Прыгнуть сразу в цель Найгиль не могла – не знала куда, да и вряд ли концентрация влаги в воздухе там была такая же, как в городе. Пришлось бежать бесконечными лестницами и коридорами. А таймер неумолимо отсчитывал секунды. Она не успела чуть-чуть. Уже видела прямоугольник открытой двери… и тут ступени вздрогнули, ушли из-под ног. Она не удержала равновесие, кубарем полетела вниз. Сжала зубы от боли, не позволяя сработать предохранителю, выбросить её подальше от этого места. Буквально вкатилась в маленькую пустую комнату – тюремную камеру.

Люсор была здесь. Стояла, склонившись над полуобнажённой женщиной. В следующее мгновение Найгиль узнала, кто это – Уайтакер-старшая. Затем услышала её голос:

– …я не боюсь смерти!

Бывшая губернатор резко вскинула руки, с размаху прижала к сердцу. Замерла ненадолго, повалилась навзничь. Из груди её торчала рукоять ножа.

– Нет! – закричала ошеломлённая Найгиль.

Люсор обернулась.

– Ага, пожаловала. Ну здравствуй, подруга.

– Быстрее! Её мозг ещё жив, ты успеешь её спасти!

– Разве она заслужила бессмертие? Она – виновница катастрофы, уничтожившей город. Она едва не уничтожила и наш мир.

– Наш мир? О чём ты говоришь? Я была наверху, видела, что творят твои «помощники». Разве о таком мы мечтали?! Ты всё испортила!

– Ничего я не испортила. Я довела до конца то, что ты начала. Мы с тобой похожи, Найгиль, но я пошла дальше. Дать людям бессмертие, неуязвимость, могущество, любовь, счастье – недостаточно. Если хочешь получить гармоничный мир, научись им управлять.

Она подошла к Найгиль, взяла её руку, поднесла к губам

– Спасибо, подруга. Ты подарила мне то, о чём я и не мечтала – ключи управления от целого мира. Не вымышленного, не виртуального – настоящего! Ты сделала меня Богиней.

Засмеялась и распалась таящим в полумраке камеры облачком.

Виктор бездельничал, растянувшись на мягкой шкуре, предавался послеобеденной сиесте. Осень заканчивалась, ещё две декады, и наступит зима. Но он был спокоен – парни оказались смышлёными, за лето переняли многое из его умений. Нельзя сказать, что Свободный посёлок процветал, но на ногах стоял уверенно. Его обитатели успели даже новые хижины построить. Разумеется, в сравнении с домами Озёрного те выглядели убогими, зато парни чувствовали себя в них хозяевами. И для Виктора построили маленькую «ратушу» – в стороне, за косогором, чтобы не мешали ему женская суета и гомон поселковой малышни. Он сам так попросил, стараясь меньше мозолить глаза соплеменницам, особенно Майке. Но расстояние в пять сотен шагов не очень-то помогало. Быть парнем означало не только силу, смелость и решительность.