Но самыми ценными находками считались магниевые тормозные колодки и цериевые пластины. Магний пацаны измельчали напильником, смешивали с марганцовкой и снаряжали взрывпакеты, а цериевые пластины по вечерам гоняли по асфальту, как хоккейную шайбу. И фонтаном разлетались во все стороны огненные брызги.

Авиационную свалку устроили на краю летного поля, вплотную к болоту, чтобы заезжать на нее могли только со стороны завода. Так поступают со всеми ведомственными свалками. Если устроишь ее там, где существует нормальный подъезд, то и оглянуться не успеешь, как свезут на нее весь мусор из окрестных поселков, даже охрана с автоматами не поможет.

В будние дни ребята на свалку не совались, а вот выходные были для этого самым подходящим временем.

В воскресенье утром двенадцатилетний Пашка поджидал своего одноклассника Витю у магазина. Пашка снарядился капитально – за плечами пустой школьный рюкзак, на ногах резиновые сапоги, на запястье рядом с часами – компас. Витька опаздывал, и Пашка уже нервничал.

«Вдруг мать его не пустила гулять».

Пашка дожевал последний чипс из блестящей пачки и стал придумывать, что он скажет Витьке, когда вернется во двор. Но все ругательства казались ему недостаточно обидными и изобретательными. Один идти через гиблое болото Пашка боялся. Если срывался поход на свалку, то на всю следующую неделю ребята оставались без магния, а Пашка уже успел пообещать, что взорвет пакет у ворот гаража соседа-инвалида – вредного дядьки. Ему надоело гонять детей, облюбовавших его гараж как вышку для прыжков в песчаную кучу, и инвалид намазал края крыши солидолом. Пашка, привыкший во всем быть первым, первым же и перепачкался, и теперь инвалида неминуемо должна была настигнуть заслуженная кара.

Витька появился в конце улицы не один, он вел за руку своего семилетнего брата Максима.

– Из-за него и опоздал, – опустил голову Витька.

– Ты что, охренел? Зачем он нам сдался? – Пашка даже раскраснелся от возмущения.

– А что я могу сделать? Мать сказала – взять его с собой. Не объяснишь же ей, что мы на свалку собрались. Я сказал, что идем в лес.

– Стой здесь, – приказал Пашка Максиму и отвел Витьку в сторону. – Значит, не идем?

– Он крепкий, выдержит.

– Крепкий или слабый, мне по хрену! Заложит он нас, – а мне отец сказал, что, если я еще раз на свалку потащусь, он мне компьютер не купит.

– Не сдаст, – уверенно пообещал Витька, – мы с него страшную клятву возьмем.

– Ну смотри.

– Тебя он боится. Ты и бери клятву.

Пашка присел перед Максимом на корточки и заставил мальчика смотреть себе в глаза. Максим морщил нос, казалось, он вот-вот заплачет.

– Знаешь, куда мы идем? – замогильным голосом произнес Пашка.

– Знаю. На свалку, – втянув голову в плечи, сказал Максим.

– Ты ему сказал?

– Да я… – принялся оправдываться Витька.

– Я подслушал, как вы по телефону договариваетесь. У нас один аппарат в прихожей, а другой на кухне. Но я никому не скажу. Возьмите меня с собой.

Ребята переглянулись.

– Ему можно верить?

Витька неопределенно пожал плечами.

– Пока совсем малым был, ябедничал, но последний год держится.

– Значит, так, – Пашка сделал страшное лицо, взял ладонь Максима и больно сжал, – повторяй: «Если я расскажу, куда мы ходили, то пусть меня утопят в болоте».

Максим с готовностью согласился.

– Зуб пацана? – строго спросил Пашка.

– Зуб пацана, – Максим приложил большой палец к переднему зубу-резцу и цокнул языком.

– Пошли.

Резиновые сапоги ребят оставляли четкие отпечатки на влажном после ночного дождя песке проселочной дороги. Когда добрались до покосившейся изгороди из колючей проволоки с ржавой, уже не читавшейся табличкой, Пашка приподнял «колючку» и пропустил товарищей.

– Теперь мы нарушители, – предупредил он Максима, – если нас схватят, то ничего не говори, я все скажу.

– А если спросят? – логично заключил Максим.

– Скажи: «Гуляли и заблудились».

– Понял. Ничего они от меня не узнают.

Песок уже давно сменился сочной некошеной травой, под ногами чавкала грязь. Впереди виднелись редкие болотные заросли.

– Ты от нас не отставай, на болоте – шаг влево, шаг вправо, и провалишься в трясину. Засосет – следа не останется.

Максим жался поближе к брату, но дать ему руку стеснялся – большой уже, а хотелось. У куста орешника Пашка остановился и, достав перочинный ножик, срезал две длинные гибкие палки. С таинственным видом извлек из кармана спутанную леску с поплавком и грузилом, привязал на конец одной из палок.

– Это еще зачем?

– Если словят, скажем, что пошли рыбу ловить на озерцо и заблудились.

– Не поверят.

– Если до свалки попадемся – поверят.

Витька с сомнением посмотрел на видневшееся впереди небольшое озерцо, густо обросшее камышами, только самоубийце могло прийти в голову ловить там рыбу.

– Попробуем.

Испытывая перед собой траву удочкой, Пашка пробирался по болоту, дорогу он знал хорошо, за это лето уже третий раз наведывался на свалку, но хотелось придать себе важности в глазах приятеля. Более-менее сухая, способная выдержать человека тропинка петляла по болоту, в других же местах топь была страшная, даже трава не повсюду росла, из коричневой жижи пробивались тонкие пучки осоки.

Максим уже успел устать, он с трудом вытягивал из грязи резиновые сапожки и что-то бубнил себе под нос.

– Что ты там бормочешь? – спросил Витька у брата.

– Ругаюсь.

– На кого?

– Просто так. Когда тяжело, я всегда ругаюсь.

Возразить было нечего. Пашка сам уже устал, следовало передохнуть перед последним рывком и перекусить.

– Ну ты и додумался, красную куртку надеть. Нас за километр видно, – зло сказал он Витьке.

– Какую мать дала, такую и надел. У нее подкладка коричневая, можно вывернуть, когда ближе подойдем.

Под ногами почувствовалась твердая земля, мальчишки выбрались на небольшой болотный остров. На нем даже росли чахлые сосны. Со стороны аэродрома остров плотно обступили кусты.

– Тут и передохнем, – решил Пашка, положил на траву ранец и устало опустился на него.

Витька расстелил полиэтиленовый пакет, устроился рядом.

– Отошли пацана подальше.

– Максим. Отвали на расстояние. Нам поговорить надо.

Мальчишка обиженно надул губы, но все же отошел за кусты.

– Покурим? – Пашка вытащил из кармана завернутые в прозрачный мешочек спички и две сигареты. – У отца вечером вытащил. Он на балконе курит и иногда оставляет сигареты.