Мелихов с завгаром выжидающе уставились на меня.

— Ну? — Спросил Пётр Герасимович. — Что скажешь?

— Ну, не тяни, Игорь, — подхватил Федотыч. — А то обед кончается.

— Что ж, — я выдохнул. — Ну слушайте, что я вам скажу.

Глава 36

Завгар с Мелеховым оба превратились вслух. Пристально смотрели они на меня, ожидая, какое же будет мое решение.

— В общем, я согласен.

Хоть и были у меня сомнения, но я довольно быстро с ними распрощался. Спросил я себя, как всегда делал в трудные жизненные времена: «а чего же я хочу?» Хочу я ездить за рулем, быть шофером всю жизнь, или же… Или же хотел я вернуться в родные места, в те самые времена, в ту самую мою, еще живую страну. И ответ пришел сам собой.

Когда покинул я Красную и Краснодарский край, душа моя стала не на месте. Сместилась она из-за Светкиной смерти, которой теперь не должно случиться. Сместилась моя душа также и из-за разлада между матерью и отцом, которого тоже не будет. А раз так, раз поправил я все свои семейные проблемы, то разве важно, остаться шофером? Думаю, что нет.

Кроме того, хоть до этого еще двадцать лет, грядет в будущем страшная беда, которую, как бы я ни хотел, невозможно будет предотвратить. В девяносто первом году страна развалится, и до этого времени должен я подготовить себя, свою семью, своих близких и друзей к тем жестоким событиям.

Я знаю, как тяжело было в Красной, когда, после развала страны, Новатор стал угасать, а местные люди, считай, что на подножный корм перешли, спасаясь от нищеты. Мне нужно быть готовым к этим событиям в будущем.

— Ну вот и отлично, — всплеснул руками Пётр Герасимович! Отличные новости! Ну, тогда будем готовить документы потихоньку. Если так, то через две недели уже будешь ты ходить в механиках. Ну и с поступлением я позвоню руководителю армавирского Политеха. Хороший он мужик, мой знакомый. Вместе когда-то одно училище заканчивали, в молодые годы. Там уж и решим, как с тобой быть в смысле образования.

На том и порешили, попрощались, и пошли мы с завгаром из кабинета врио председателя колхоза Новатор, к своим машинам.

— Знаешь, Игорь, — спускаясь по лестнице и пыхтя, начал Федотыч, — очень я тебе благодарен за то, что ты согласился на эту должность.

— Да что там, дядь Миш? Это я должен быть тебе благодарен.

— Да не-не, — он сошел с последней ступеньки и замахал руками. — у меня ж уже давно голова по этому поводу болит. Я ж, понимаешь, в гараже с пятьдесят второго года. Он же мне как, как вторая семья стал. — Федотыч вздохнул. — Или даже третья, ведь первая на войне осталась. В общем, душа у меня болела, кому отдадут гараж, когда пойду на пенсию. Они ж, мужики, понимаешь, хоть и, иной из них в возрасте уже, а как дети малые бывают! Отвернешься, а они уже чего-нибудь учудить успели!

— Понимаю, — улыбнулся я своим воспоминанием из первой моей жизни, из гаража.

— Ну вот! Там железная рука нужна. И если кто другой, такой же молодой был бы как ты, — продолжал Федотыч. — Им бы мужики быстро стали крутить как хотят. А ты не такой. Тобой крутить не смогут, если даже постараются.

Вдруг завгар рассмеялся и выдал:

— Тобой даже Машка твоя крутить не может, а когда она у нас в диспетчерской бывает, все по струнке ходят. Она даже Олегыча прилюдно в носу ковыряться отучила.

Мы с завгаром тихонько рассмеялись.

— В общем, Игорь, дерзай. Работай, а я тебе во всем помогу, всему обучу. Станешь ты заведующим гаражом что надо.

— Спасибо, дядь Миш, — только и ответил я.

* * *

— Мы и так согласились тебя забросить в Красную, чего тебе еще надо? — Сурово спросил Максим Малыгин, бывший участковый.

— Рано нам еще уезжать, — нахмурил брови Пашка Серый. — Есть у нас тут, в Красной, еще незаконченные дела.

Вся четверка: Серый, Малыгин, Лыков и Мельников остановились нынче в хуторе Северном. Жили они у Лёнькиных бабки с дедом. Старики и знать не знали, в какие темные дела влез их внук, и потому приняли гостей спокойно. Сейчас хозяева сидели себе спокойно в коридоре, за столом, пока четверка подельников обсуждала свои планы в главной комнате.

— Это у тебя есть незаконченные дела, — возразил Малыгин. — Ты нас всех в мокруху пытаешься втянуть, да так, чтобы мы за тебя еще и все дела переделали, а ты чистенький в стороне остался. Что я тебя, Серый, не знаю?

Серый, сидевший на койке у окна, засопел. Окинул Лыкова с Маленковым, что притихли на табуретах за лаковым столом. Оба глядели растерянно и были тише воды, ниже травы. Перепуганные их лица говорили сами за себя: сподвигнуть бандитов на отчаянный шаг, который задумал Серый, будет сложно. Но Пашка привык подминать под себя других, и просто так от своей цели отступать не собирался.

— Сегодня поедем до Ростова, — серьезно продолжал Малыгин. — Поедем, как и собирались, окольными путями. По трассе Дон никак нельзя. По всему краю мы в розыске. На каждом КПП будут нам в рожи так заглядывать, что не отвертишься. Главное нам до Ростова добежать. Там у меня товарищи помогут деньгами и связями, а дальше уже на Украину. У меня там брат. Там легче будет укрыться, переждать.

— Да я ж не против всей этой идеи, — покачал головой Серый. — Но вот вспомните, кто всему этому делу ход дал? По чьей милости завелась шарманка с Армавирским делом, а?

Он глянул при этом на Лыкова с Маленковым. Те растерянно переглянулись.

— Землицын. С Землицына все началось, — несмело буркнул Федот Маленков.

— Ну, — кивнул Пашка. — И чего теперь? Просто так уйдем? Сбежим, как крысы последние?

Максим Малыгин, сидя на большой бабкиной койке, под настенным ковром, засопел. Посмотрел на Пашку недобро. Увидел, куда падает Пашкин взгляд. А Серый, между тем, глянул мельком на рукоятку пистолета Макарова, что торчала у Малыгина из кармана олимпийки. Максим, не убирая своего тяжелого взгляда, спрятал пистолет поглубже, но кармана на молнию не закрыл.

— Вот тебе, Ленька, —