И крови – само собой.

С кровью в группе Пастора большие проблемы. Как выяснилось, по итогам схватки с невидимками никто не остался в стороне – каждый хоть по мелочи, но отхватил. Больше всех досталось Гномику – хромал немилосердно, болезненно при этом кривясь, в бедро прилетело что-то очень серьезное и, разворотив мясо, уткнулось в кость. Само собой, что при сокращении мускулатуры посторонний предмет бередил края раны, вызывая те еще негативные ощущения. В придачу к этому что-то мелкое словил в бок, аккуратно под край легкого бронежилета. На вид неопасная ерунда, но Карат не стал бы озвучивать такие выводы без врачебного осмотра.

Бок – это не пятка, это очень серьезно, даже маленький осколок может натворить бед, уйдя в брюшную полость. Иммунные легко справляются с самыми нешуточными повреждениями, но иногда без хирурга это или очень сложно, или невозможно.

А иногда и с ним шансов нет.

Пастору слегка посекло обе ладони – вроде работают, но крови набежало немало, перевязали его слишком поздно, всю одежду перепачкал. Череп несколько осколков поймал на пластины бронежилета – повезло, но один серьезно прошелся по шее, в ране обнажилась чудом не перебитая артерия, ну и натекло тоже прилично.

Карат везунчик: ему всего-то под ухом чиркнуло и ремень пробило, причем осколок, едва ткнувшись в мясо, там и остался – на большее его не хватило. Скривившись, вытащил его прямо на ходу.

Мелкие повреждения, ерунда, но без крови тоже не обошлось. Плюс от старых дел оставалась – предплечье задело еще в той злополучной деревне.

Зараженные, словно акулы, кровь чуют издали, ее запах им очень нравится. Так что сейчас первоначальный план быстро двигаться по шоссе приходилось то и дело корректировать из-за возникающих на пути зараженных. Твари по неизвестной причине часто стараются придерживаться дорог, а уж широкий асфальт привлекает их больше всего, вот и предпочитали мчаться именно по нему.

Даже вовремя убираясь с их пути, не всегда получалось забрать с собой и свой запах. Ветерок, легкий и непредсказуемый, разносил его в разные стороны, так что зараженные время от времени улавливали притягательный аромат, начинали останавливаться, жадно принюхивались, суетливо озирались, исступленно наворачивали круги в поисках источника.

Пару раз доходило до того, что Череп брался за арбалет, убив при этом двоих бегунов. В обоих случаях павших тут же начинали рвать сбегающиеся со всех сторон сородичи – пусть недавняя пальба обещала им более лакомую добычу, но и от такой большинство не отказывалось. При этом они отвлекались от главного – поисков источников притягательного для них аромата.

А группе только это и требовалось.

Естественно, за арбалет Череп брался только в критических ситуациях. И дело не в том, что стреляет он не так уж и беззвучно, а в том, что если кто-то нехороший наблюдает за дорогой, он непременно заметит необъяснимую гибель зараженных, а это грозит новой стычкой, причем посреди полчища не самых слабых мертвяков.

Противнику даже не надо пытаться убить невидимок, все, что от него требуется, – пускать издали гранаты из подствольника приблизительно в то место, где они находятся. Заденет – хорошо, не заденет – тоже ничего страшного, ведь твари побегут туда уже целенаправленно, ими уже вся округа кишит, жуть сколько набежало, вся эта масса ринется в направлении источника шума. Умные, конечно, обратят внимание не на взрывы, а на хлопки гранатомета, но таких меньшинство, и вряд ли они поймают готовых ко всему невидимок, а остальных привлекут самые громкие звуки. Уже не десятки – сотни, массы мертвяков неминуемо наткнутся на группу, зараженные ни за что не проигнорируют запах свежей крови в считаных шагах от источников.

Достаточно хотя бы одному пересечь границу зоны действия умения и заурчать, обнаружив добычу перед носом, и поход на запад завершиться быстро и печально.

В общем, все очень и очень серьезно.

Но, похоже, враждебно настроенным невидимкам сейчас не до преследования, им ведь тоже досталось, и, судя по количеству пролитой крови и оставленному телу, неслабо. Никто не пытался стрелять вслед, кидать гранаты из ниоткуда или другим способом навредить, лишь не на шутку возбужденные мертвяки носились туда-сюда, но уже не с прежней интенсивностью – основное скопление осталось позади, твари наконец обнаружили место схватки и носились там кругами, возможно, создавая немалые проблемы засевшему где-то неподалеку подраненному противнику (или противникам).

Чем дальше отходили от злосчастной лесополосы, тем меньше попадалось зараженных. Причем видовой состав их выглядел забавно – или развитые, опасные твари, классом не ниже лотерейщика, или совсем уж безнадежные доходяги-пустыши, едва волочащие ноги, а то и передвигающиеся ползком на стертых до мяса коленях. Последних так и принято называть – ползуны, или совсем уж не принятым в приличном обществе словом, с не самой лучшей стороны характеризующим их полезность для иммунных и печальную никчемность.

Все логично – первые не зря считаются опасными, уши у них работают как полагается, а головы зачастую соображают настолько хорошо, что, расслышав серию громких звуков, они, даже находясь в трех-четырех километрах, могут с высокой точностью добраться до района, из которого доносился шум, не остановившись по пути только из-за того, что представление закончилось. Считается, что слаборазвитые не доходят до конца именно поэтому – в отсутствие источников раздражения быстро теряют интерес или переключаются на что-то другое.

Ну а ползунов Улей назначил вечными опоздавшими. Для них даже незначительное расстояние преодолеть – целое событие. Будь там хоть капля интеллекта, вообще бы не торопились на такой шум, потому как в случае, если сбежавшиеся твари не найдут поживу, может случиться непоправимое. Так уж принято, что более удачливые собратья не видят ничего зазорного в том, чтобы порвать ослабевших – кушать-то хочется всегда, а поедание себе подобных у них преступлением не считается.

Пастор неожиданно свернул на едва заметную дорогу. Асфальт на ней был, но с той, которая осталась позади, разница колоссальная. Сплошные трещины да колдобины, со стабом не перепутаешь только потому, что понятно с первого взгляда – здесь еще недавно ездили часто и упорно, что для западных территорий нехарактерно. То есть обычный кластер, стандарт, по которому до загрузки в Улей можно было раскатывать, ничего не опасаясь.

Сейчас все иначе, и дело даже не в том, что езда на автотранспорте по всей территории Стикса сопряжена с риском. Судя по количеству сбежавшихся на пальбу тварей, группа пересекла ту незримую границу, за которой нехорошие изменения начинают нарастать лавинообразно – запад начинает показывать свою людоедскую суть. Если вспомнить стычку, после которой Карат попал в лапы сектантов, тогда мертвяков было куда меньше, сотнями и не пахло.

Хотя не факт, ведь на лесистой местности с обзором дела плохи. Да и запад западу рознь, можно нарваться на миграцию тварей, можно оказаться вблизи популярного у зараженных места, ну и кластеры бывают разными. Те, на которых располагаются города, даже будучи очищенными от населения, остаются привлекательными для мертвяков – некоторые опасные твари торчат там от первого до последнего дня, питаясь чем попало (в основном своими менее удачливыми собратьями). Естественно, там и по окрестностям хватает веселья. Зато в малонаселенной местности можно не заметить ни малейшей разницы с востоком.