– Мы на данном этапе договорились со всеми родственниками,но вот никак не можем найти жену Леонида Фомина.

– Лени?

– Вы его знали?

Циля Яковлевна засмеялась.

– Деточка, глупее вопроса в своей жизни не слышала. ЛеняФомин ухаживал за мной, осыпал цветами, подарками. В то время он выпустил лишьодну книгу, но его рано приняли в Союз писателей, словом, перед Фоминымоткрывалась великолепная карьера, однако я его отвергла.

– Почему?

– Леня пил, а алкоголики меня не привлекали.

Кстати, Фомин понял меня правильно, быстро женился надругой, мы остались добрыми знакомыми.

Но дальнейшие события показали, насколько я была права,когда не захотела связываться с ним. Это дикая история! Меня бы стопроцентновыгнали из Союза, а Соня! Ну и стерва! Господи, жизнь Лени – это настоящийроман! Хотите расскажу?

– Послушаю с огромным удовольствием! – воскликнула я.

Циля Яковлевна закурила новую сигарету и начала рассказ.

Когда молодой, подающий надежды фантаст Леонид Фомин сталухаживать за Цилей Яковлевной, та решительно отвергла его.

Было в Леониде что-то ненадежное, и еще он любил выпить.Нет, алкоголиком тогда Фомин не был, но пару бокалов коньяка вливал в себя сбольшой охотой, а Цилечка с детства не выносила запаха спиртного.

Услыхав отказ, Леня огорчился.

– Жениться мне надо, – разоткровенничался он с Цилей, – а наком? В Дом литераторов, что ли, почаще ходить?

– Э, нет, – предостерегла его Циля, – там не те девушкикучкуются. Зачем тебе избалованная дочь писателя или вдова? Давай познакомлютебя с милой, простой, бедной девочкой, порядочной, интеллигентной, из хорошейсемьи.

Леня согласился.

И Циля привела ему Соню, свою дальнюю родственницу.

Спустя пару месяцев сыграли свадьбу, потом очень быстро уФомина родились дети.

Он тогда много работал, и вскоре появились его новые книги.О Леониде заговорили как о надежде советской фантастики, Циля даже пожалела,что не захотела выйти за парня замуж. Фомин много зарабатывал, получил дачу вПодмосковье, приобрел кооперативную квартиру.

Но потом его благополучие разом лопнуло. Последняя изопубликованных книг Фомина называлась «Борьба за счастье». Фантаст в нейописывал чужую планету. Там людьми руководила кучка престарелых правителей,придумавших свою религию. Главным богом был президент. Ему поклонялись, считаливсе его слова гениальными. Верхушка жировала, имела все, а народ вкалывал. Вкачестве развлечения простым людям предлагался одуряющий напиток и спортивныесостязания. Фомин красочно описал быт несчастных инопланетян: крохотныекаморки, жалкая еда, примитивные радости, в основном сексуальные и зрелищные.Но тут из недр Галактики на планету прилетели другие люди, свободные,творческие, желавшие изо всех сил помочь своим, как им казалось, обездоленнымсобратьям, и началось нечто невообразимое. Разгорелась война, затем то, что мыбы назвали перестройкой. Пришельцы установили свои порядки. Они, наивные,полагали, что освободили затюканных братьев, но вспомним гениальную фразу:хотели как лучше, а получилось как всегда.

Оказалось, что коренное население планеты было счастливо всвоем убожестве, поднялось восстание, пришлось прогрессивным освободителямулететь восвояси. Последняя фраза книги звучала, словно эпитафия: «Не радуйдругого своими радостями, – вздохнул Грэг и надел шлем, – все, ребята, улетаем,этих, увы, не разбудить, да и зря мы хотели их силой отвести в рай, им хорошо ив аду».

Самое интересное, что книгу издали. Ни редактор, никорректоры, ни цензура не усмотрели в романе никакой крамолы, у всех словнозатмило глаза. Но стоило книге появиться на прилавках магазинов, как поднялсятакой крик! Многие читатели увидели в романе пародию на советский строй, тиражмоментально разошелся. На какое-то время Фомин стал самым популярным писателемв СССР. Одни восхищались его смелостью, другие гневно плевались и требовалинаказать литератора. Естественно, победили вторые.

Леонида торжественно, с шумом исключили из Союза писателей.Фомин пытался робко оправдаться, во время судилища он бормотал:

– Я ничего такого не имел в виду, это случайно получилось.

Но его, естественно, не захотели слушать. В советскиевремена с теми, кто проявлял инакомыслие, расправлялись быстро.

Сначала Леонида лишили членства в писательской организации,потом выселили с дачи. Фомин с детьми и женой перебрался в крошечную «хрущобу»,а вырученные за писательский кооператив деньги они прожили. Леонид испугался ибуквально за месяц написал новую книгу, очень просоветскую, патриотическую,воспевающую социализм. Схватив рукопись, он побежал по издательствам, коих вМоскве в те годы было по пальцам пересчитать: «Советский писатель», «Московскийрабочий», «Детская литература», «Советская Россия»… Но везде его ждал отказ.Бедный Леонид бился в закрытые двери. Потом его вызвали в горком партии иобъяснили обстановку. Круглощекий мужчина, одетый в темный костюм, заявил:

– Мы понимаем, что вы в отличие от некоторых не являетеськлассовым врагом Советской власти.

Поэтому, гражданин Фомин, живите спокойно. Вы проявилиполитическую незрелость, написав вредную книгу, но, похоже, глубоко раскаялисьв содеянном.

– Да, – закричал Леонид, – вот другая работа, она…

– Лучше идите на службу, – перебил Фомина мелкий партийныйфункционер, – выучитесь рабочей профессии, например, токаря, слесаря, столяра,и выберите себе дело по душе.

– Но я умею только писать, – расстроился прозаик.

– Нам такие авторы не нужны, – отрезал «шестерка», – идитена производство, Советская власть умеет прощать оступившихся, в какой-нибудьАмерике вас бы давно на электрический стул посадили.

В те годы в стране действовал закон о тунеядцах.

Человека, не ходившего без серьезных причин на службу, моглилибо посадить в тюрьму, либо выселить за сотый километр. Фомин устроилсяработать дворником, потом он запил, а Соня ушла от него вместе с детьми.

Циля Яковлевна снова полезла за сигаретами.

– Мне было жаль Леонида, – сказала она. – Однажды явстретила на улице Толю Брусилкина, и он рассказал, что Фомин окончательноопустился.