Страшно заинтригованная, я приобрела газетенку, через всюпервую полосу которой шла «шапка»: «Правду о популярном фантасте не зналникто». Ниже было фото Леонида, сделанное очень давно. На нем у прозаика вполнетрезвое, чисто выбритое лицо, в глазах сверкают огоньки. Дальше шел материал,написанный чьей-то бойкой рукой.

"Леонид Фомин, гонимый Советской властью и любимыйчитателями прозаик, упорно не хотел давать интервью СМИ. Когда издательство«Нодоб» внезапно выбросило на рынок его новый фантастический роман, фамилияФомина была уже прочно забыта. Каким образом сотрудники «Нодоб» убедилипожилого человека вновь взяться за перо, как он сумел в столь преклонномвозрасте бодро строчить книгу за книгой, непонятно, но Леонид Фомин сразу занялверхние позиции рейтингов, к нему вернулась слава, а в издательство «Нодоб»потекли рекой деньги. Журналисты строили догадки о личности Фомина, прозаикпо-прежнему наотрез отказывался дать хоть одно, крошечное, интервью.Пиар-директор издательства «Нодоб» на все наши вопросы отвечал: «Леонид пожилойчеловек, он не хочет тратить время на пустые разговоры». И вот загадка разрешилась.Сегодня утром в морг был доставлен человек с паспортом на имя Леонида Фомина.Мы проверили – это на самом деле популярный фантаст. Фомин проживал в грязнойтрущобе, он стал хроническим алкоголиком. Соседи пьяницы были ошарашены, узнав,что полувменяемый бомж на сегодняшний день один из самых высокотиражныхписателей России. Умер он оттого, что выпил фальшивую водку. Остатки метиловогоспирта были в стакане, стоящем на столе, там же громоздилось еще несколькобутылок с алкоголем. И вот теперь возникли новые вопросы. Каким образомлитератор, потерявший последний ум и страдавший алкогольной амнезией, мог спорописать отличные книги?

А что Фомин самолично сочинил их, у нас нет ни малейшегосомнения, все произведения, начиная с самых ранних, выпущенных еще приСоветской власти, вышли из-под пера одного человека, стиль Леонида Фомина, еготонкий юмор, доброту и любовь ко всему живому подделать простоневозможно".

Я свернула газету. Действительно, странно. Нет, то, чтоФомин хлебнул метиловый спирт, меня не удивляет. Очень часто люди, несмотря напредупреждение, покупают спиртное в сомнительных местах, их привлекаетдешевизна. Но, увы, порой в бутылке оказывается отрава.

Наверное, Яна… Стоп, Яна! Это она принесла Леониду многовыпивки, соседка слышала, как девушка кричала: «Папа… это я, Яна!»

Голова у меня закружилась, ну ничего не понимаю! Совершенно.Господи! За каким чертом я влезла в это дурацкое дело? Где найти Яну? Мне нужновсего ничего: узнать у нее координаты Федора, которому она задолжала нехилуюсумму. Ведь именно Федя похитил мою подружку Аньку.

Внезапно кто-то дернул меня за руку.

– Привет!

– Здорово, – машинально ответила я и, опустив глаза, узналаЛизочку.

– Ты что здесь делаешь? – воскликнула я, улыбаясь.

– Клиентов папе ищу, – серьезно ответила девочка, – носегодня очень плохо, никого нет.

И тут меня осенило.

– Лизочек, вроде твой папа всю жизнь в Козюлине провел.

– Верно, – кивнула девочка, – он всегда говорит:

«Где родился, там и пригодился, нечего по свету скакать,везде солнце одинаковое». И мама моя из Козюлина была.

– Здорово, пошли к папе, – велела я.

Назар стоял, облокотившись на капот «персика», взгляд егобыл усталым, под глазами – синяки.

– Ба, вот это встреча! – оживился он.

– Отвезешь меня?

– Конечно, как постоянному клиенту еще и скидку сделаю, –повеселел мужик.

Усадив меня вперед, Назар влез за руль и потер руки.

– Ну, Лизок, кто сосисок хотел? Вот сейчас Вилку прокатим икупим. Далеко ехать-то?

Последний вопрос относился ко мне.

– Скажи, Назар, тут где-то детский дом есть или был, давно,лет двадцать пять назад. Может, слышал что-то про приют?

Назар засмеялся:

– Еще как слышал. Работал у них завхозом, мама моя тамрулила, заведующей была долгое время. И соседку Антонину я туда пристроил.

– Э, погоди, – перебила я его, – она же в больнице работала.

– Верно, – согласился Назар, – только Тоне деньги былинужны, вот и пахала в двух местах.

В больнице сутки отработает и потом двое отдыхает, так Тоняв приют еще устроилась и там двадцать четыре часа белкой скакала.

– Господи, как она не скончалась от переутомления, –покачала я головой.

– Хочешь жить – умей вертеться, – вздохнул Назар, – когдакушать нечего, еще не так запрыгаешь! Тоня так почти всю жизнь провела. Кстати,она меня с моей женой познакомила. Приходит как-то раз и говорит:

«Слышь, Назарик, что ты холостяком бегаешь? Непорядок! Давайя тебя с отличной девушкой сведу. Ниной ее звать, она тоже в детдоме медсестройработает, мы с ней друг друга сменяем».

Вот так и сложилась наша семья. Тоню-то в детдоме любили,когда она оттуда ушла, о ней долго помнили. На юбилей приюта, пятьдесят лет емуисполнилось, Антонине пальто дали, премировали. Приятно очень, одна беда, неподошла одежка, – болтал Назар, – в спине морщила. Тоня его Нине принесла,передарила. На Нинуше пальто так красиво сидело! Загляденье. Воротник шикарный,ярко-рыжий, очень приметный. Пальтецо жена на плечи накинула, а Антонина иговорит:

– Вот кому впору, мне маловато. Носи, Нинуша, не побрезгуй,я его всего месяц протаскала, совсем новое.

Нина стала предлагать деньги, а Тоня ни в какую, дескать, ейза так досталось, и она за ничто отдаст.

Только Нина недолго в нем красовалась, – горько сказалНазар, – сшибла ее машина, насмерть, а пальтецо я в морге оставил, жена в нембыла, когда умирала.

Лизочек начала судорожно шмыгать носом, я быстро переменилатему:

– Значит, вашу маму зовут Ольга Ивановна?

– С чего вы взяли? – изумился Назар.

– Бабушка у меня Галина Николаевна, – сообщила Лиза.

– Но она же работала заведующей детдомом.

– Да.

– Давно?

– Недавно только ушла.

– Можете меня к ней отвезти?

– Ну… а зачем?