штурвал на максимум, пытаясь увернуться. По идее, нам должно хватить манёвренности…

— Прошла мимо! Ещё одна очередь! Грант!

Будто я мог что-то сделать. Вновь тяну штурвал, и корабль попросту скрипит, будто уже идёт трещинами из-за перегрузок.

На какие-то секунды всё окончательно перед глазами темнеет и… опять появляется. Я продолжаю давить на ручку газа, но она уже в крайнем положении. Двигатели ревут на полную мощность, выводя корабль на максимальную скорость. Рядом с нами совсем близко пролетают лазерные лучи.

И я вновь верчу корабль бочкой, пытаясь воспользоваться преимуществом расстояния…

Когда меня останавливает Зигфрид.

— Кажется… Кажется, вышли за пределы огня.

На всякий случай ещё один манёвр уклонения, после чего я меняю курс, чтобы остаточные выстрелы нам в корму не залетели, и под конец замираю, так и держась мёртвой хваткой в штурвал. Судя по камерам, линкор остаётся где-то позади и продолжает быстро удаляться. И я не успокаиваюсь, пока не проходит минут пять после последнего по нам залпа, лишь после этого торможу.

В кабине стоит тишина. Настолько гробовая, что кажется, будто мы уже попали под огонь и погибли, а остаточное сознание продолжает рисовать в мёртвом теле желаемую картину. И мы сидим так несколько секунд, прежде чем я беру на себя ответственность нарушить её первым.

— По крайней мере, мы теперь знаем, что система режима патрулирования у него запущена.

С моими словами все будто ожили. Начали шевелиться, двигаться, устраиваясь поудобнее в креслах после того, как нас заметно помотало внутри корабля.

— А ведь она просто немного по нам пострелял. Можно сказать, сделал предупредительный выстрел.

— Ага… — выдохнул я.

Даже у такого линкора система бортового огня была способна разделать под орех наш корабль и при этом даже без какого-либо напряжения. Можно представить, что было бы, будь это линкор типа Фронтлайн, который как раз-таки создан, чтобы вести массированный огонь по большому количеству целей, или типа Крепость, который был летающей системой ПВО, способный выдержать массированный огонь по себе.

К тому же и наш корабль не подходил для подобного. Есть истребители, есть штурмовые капсулы, абордажные корабли — одни были быстрыми и манёвренными, другие были тяжело бронированными. Будь у нас такой, возможно мы бы и смогли пробиться к линкору, однако у нас был десантный корабль: не такой манёвренный и слабо бронированный для подобного прицельного огня.

— Значит, к нему нам не приблизиться, — вывел вердикт Грог.

— Он не определяет нас как свой. Наша система не работает. Или у него слишком устаревшая, что не может определить наш, — предположил Зифгрид.

— Или у него сняты все ограничители, — добавил я.

— Что будем делать? — посмотрел Грог на меня.

Что делать?

— Если он выбросил капсулы, то можно поднять одну из них и снять систему «свой-чужой», — предложил Зигфрид.

В этом был смысл. Даже если все ограничители сняты, на спасательных капсулах стояла своя система, которая попросту не давала навестись на себя. Это было сделано для того, чтобы во время эвакуации линкор собственные спасательные капсулы случайно не перестрелял. Нет, навести вручную их можно, но автоматически он никогда не возьмёт их на прицел.

— Возможно, тот сигнал бедствия, что мы перехватили до этого, и идёт как раз с одной из капсул, — предположил я. — Зигфрид, ты ещё ловишь сигнал?

— Да, оба, и корабля, и ответный.

Я кивнул.

Теперь оставалось ждать, когда Зигфрид вычислит местоположение капсулы. Учитывая пространство Альта Семита, то её могло отбросить вообще на другой конец этого пространства, если у него есть границы. И тогда лететь нам туда годами. Однако не проверишь, не узнаешь.

Пока Зигфрид вычислял место, я наблюдал за линкором. Тот, оживший и освещённый ботовыми огнями вскоре вновь скрылся во тьме, став почти невидимым для обычного глаза. Будто затаился во мраке в поисках жертвы, как делают это многие хищники в галактике. Судя по всему, он действительно переходил из режима патрулирования в режим сна автоматически.

А что касается того, что его никто до сих пор не нашёл, это было спорным утверждением. Возможно, он действительно оставался не найденным всё это время, так как находился в стороне от населённого пространства. Но если кто-то всё же и засекал его сигнал, то любой экспедиционный корабль, встретив его, попросту уже не возвращался обратно. Я могу сказать, что пропавших без вести кораблей хватает, и вряд ли их долго и тщательно искали в пустоте.

К тому же, в отличие от обычной галактики заблудиться здесь было куда проще. Единственными ориентирами служили газовые облака и маяки дальнего радиуса на островах, которые позволяли определять местоположение корабля в абсолютно пустом пространстве. И если кто вылетал за их пределы, то рисковал не найти дорогу обратно.

Так что есть вероятность, что некоторые потери могли вполне списать и на это.

— Так, расшифровка завершена, — вытянулся Зигфрид. — Передаю координаты.

— Точные?

— Примерные. Разброс будет в радиусе тысячи километров, думаю. Судя по сигналу, это действительно его капсула, и её унесло не так далеко.

Обычно капсулы передавали своё местоположение относительно родного корабля, в сообщение которых входило и расстояние между кораблём и капсулой. Поэтому можно было в крайнем случае вычислить радиус поиска.

— Она не улетела далеко, — заметил Грог.

— Возможно, где-то есть ещё один осколок планеты, но в ночи разглядеть его будет невозможно. Пока берём направление на сигнал, а там поутру будет видно.

Так мы и сделали.

Я лишь бросил прощальный взгляд на линкор, к которому мы обязательно вернёмся, и очень надеюсь, что в скором времени. А сейчас я давал полный газ, переходя на ультра-маршевый ход позволяя кораблю разогнать на пределах своих возможностей. На наше счастье, короткая очередь из линкора не разорвала нас на части и ничего не повредила.

Мы летели вперёд всю ночь. Этот переход занял у нас около семи часов, после чего первые лучи газового облака начали освещать округу, позволяя нам попытаться установить зрительный контакт с местом, где могла приземлиться спасательная капсула. И уже после десяти минут поисков на чёрном фоне, будто мы находились не в пустом пространстве, а в большой чёрной комнате, визоры уловили слабый блеск среди непроглядной тьмы.

— Вот это, — ткнул пальцем в экран Грог. — Светящаяся точка.

— Зигфрид? — бросил я взгляд на него.

— Вроде сигнал идёт оттуда.

Значит ещё один кусок планеты? Я не помню, чтобы он был нанесён на