– Хм… Почему?

– Это одна из поговорок твоих любимых японцев. Живешь лишь дважды: когда рождаешься и когда смотришь в лицо смерти.

Юрия повели к выходу. В коридоре он ухитрился оглянуться. Увидел полоску света, падающую на пол из двери комнаты, которая была следующей за кабинетом Ахмаева. Несмотря на удар прикладом в спину, он остался доволен – теперь был уверен, что знал, где искать Лушу, а значит и Таню.

Вряд ли теперь ему эти знания пригодятся, но все-таки… Хоть видимость какой-то борьбы. Сейчас Корнилов жалел о том, что опять перегнул палку и переоценил собственную значимость. Все или ничего. Дурак. Мог бы принять предложение Умара, выждать время и сбросить его с трона. Без помощи гастов. Просто путем дворцового переворота. Не проявил должной гибкости и получил вместо поста первого министра распятие.

Юрия вывели из Пирамиды. Ночь. Тишина. Свет редких дежурных фонарей. Ни одного сочувственного взгляда. Вокруг только часовые на вышках.

А вот и крест. Простейшая конструкция. Толстое вертикальное бревно, высотой в три с половиной метра. Поперечный брус квадратного сечения. Прочные веревки, свисающие с него подобно уснувшим змеям. Тусклый фонарь на столбе освещал эту безрадостную картину.

Один охранник поднял с земли деревянную лестницу, приставил ее к кресту и вскарабкался на поперечную перекладину. Второй толкнул Корнилова в спину и ворчливо добавил:

– Полезай! Не ночь же мне здесь стоять…

Юрий повиновался и все, что происходило с ним дальше, он видел словно во сне. Лишь бурые пятна на вертикальной перекладине на мгновение вернули ему способность думать. Корнилов вспомнил о генерале Самуйлике.

Веревки пережали ему руки в районе запястий. Потом охранник спрыгнул на землю и дождался, пока его напарник затянет узел на лодыжках Корнилова.

Шлепнулась на землю лестница. Парочка закурила и, тихо переговариваясь, оценивала результаты своей работы.

Юрий не видел лиц своих палачей. Лишь два прыгающих в темноте красных огонька папирос. Они были похожи на глаза монстра, пришедшего полюбоваться на распятого, а когда все будет кончено – забрать его душу в ад.

Ты трепался о лице смерти, Корнилов? Тогда полюбуйся. Пока отчетливо видны глаза, но впереди еще вся ночь. Скоро из темноты проступит все остальное и лик смерти появится перед тобой во всем своем мрачном великолепии.

Один из красных огоньков полетел вниз, рассыпался искрами и потух. Это охранник растоптал свой окурок. Необходимости охранять Юрия вдвоем больше не было.

По мнению самого Корнилова, он вообще не нуждался в охране и все же у креста остался один часовой. Так, на всякий случай. Во избежание воскрешения.

Сказать, что Корнилов чувствовал себя паршиво, означало бы не сказать ничего. Веревки впивались в запястья с такой силой, что было ясно – освободиться от них самостоятельно невозможно. Попытка пошевелить ногами тоже не добавила оптимизма – палачи постарались на славу и были против любых неожиданностей. Значит, все. Остается дождаться гарпий, надеяться, что птички тоже знают свое дело – умеют убивать быстро. И все же умирать не хотелось. Юрий взглянул на часового. Может, удастся заговорить с парнем, вызвать его на откровенность, разжалобить… Куда там! Респиратор закрывал большую часть лица, но Корнилову хватило и вида глаз, чтобы понять – ждать от охранника сочувствия бесполезно. Проще наладить сотрудничество с кирпичной стеной, чем с человеком у которого такой сонный и безразличный ко всему взгляд.

Да, попал ты, Корнилов. Круче самого Христа попал. Когда распинали Иисуса, он мог хоть поболтать с соседями-разбойниками. Как их звали? Юрий напряг память. В обычной ситуации он ни за что не вспомнил бы этих персонажей Нового Завета, но сейчас память услужливо выдала: Дисмас и Гестас. Кого-то из них Христос успокоил обещанием, что тот сегодня же будет с ним в раю. Корнилову же даже успокаивать было некого.

Движение воздуха над головой он ощутил раньше, чем услышал шорох крыльев. Первая гарпия прилетела за угощением. Как ни пытался Корнилов закатить глаза вверх, чертовой птицы он так и не увидел. Наверное, уселась на верхушку креста. Не хочет начинать пир в одиночку, дожидается подружек. Вторая гарпия опустилась на перекрестье у правой руки Юрия. Он впервые видел мутанта так близко. Плоская лысая голова, загнутый крюком острый клюв, черные глазенки, утонувшие в складках пупырчатой розовой кожи. Пегие перья, да черные, перепончатые крылья. Помесь ворона и летучей мыши, говорите? Вряд ли. Определить от каких животных произошла гарпия, было трудно. Слишком крупная для ворона. Слишком похожа на птицу для того, чтобы быть летучей мышью. Что-то несусветное. Самостоятельный вид.

Размышления Корнилова на биологические темы были прерваны самым неожиданным образом. Переваливаясь, с трудом удерживая равновесие, гарпия добралась до ладони и… Юрий с трудом подавил крик. Тварь клюнула его в палец и не собиралась останавливаться. Напрасно Корнилов пытался шевелить запястьем. Веревка надежно удерживала его руку. От нового удара клюва он все-таки застонал. Часовой поднял голову. Выражение его глаз не изменилось. Парню, наверное, не раз доводилось наблюдать за подобными экзекуциями. Вот и пообвык. Он лишь поправил лямку автомата и отошел от креста на пару шагов. Даже не связанному и вооруженному ему не хотелось иметь дела с гарпиями.

Первая гарпия тоже решила приступить к ужину. Корнилов понял это, когда почувствовал, что на голове его кто-то сидит. Чертова птичка. Она тоже собралась поужинать. Юрий готов был пожертвовать пальцами, но башкой… Увольте покорнейше! Он резко тряхнул головой. Мутант, не ожидавший такого поворота, свалился вниз. Перепончатые крылья хлестнули Корнилова по лицу. В ноздри ударило невыносимое зловоние. Однако настоящее омерзение Юрий испытал, когда впился зубами в шею гарпии. Рот наполнился кровью гарпии – горячей, густой жижей. С таким вкусом Корнилов знаком не был. Успел лишь подумать о том, что подобные чувства можно испытать, если приложиться к нарыву и попробовать пить из него гной. К счастью мучение длилось недолго. Гарпия с яростным клекотом попыталась вцепиться когтями в грудь Юрия, но не удержалась и шлепнулась к подножию креста. Вторая перестала клевать пальцы Корнилова. Если можно было бы предположить, что твари могли удивляться, то именно так сейчас выглядела гарпия, наблюдавшая с перекрестья за тем, как внизу трепыхается ее подружка. Часовой наконец решил принять участие в спектакле. Снял «калаш» и ударом приклада добил раненую гарпию. Посмотрел на Корнилова.

Один ноль в твою пользу парень, но не слишком радуйся. Это ведь только начало. Сейчас сюда слетится десяток-другой гарпий и от тебя останутся рожки да ножки.

Впрочем, уже в следующую секунду Юрию стало не до чтения мыслей охранника. Боль в израненных пальцах затмила ослепительная вспышка в мозгу. Корнилов инстинктивно закрыл глаза. Знакомое ощущение. Титановая пластина со свойственной ей бесцеремонностью сигнализировала о приходе Сфумато. Превозмогая боль, Юрий поднял набухшие горячей кровью веки. Так и есть. Огни Святого Эльма. Они с потрескиванием плясали на всех остроконечных предметах.