Может быть, на нее повлияла первозданная красота древнего леса, может быть, впервые за последние дни у нее выдалось время спокойно подумать, а может быть, это было результатом слияния двух половинок ее души, но горький комок в районе солнечного сплетения наконец-то распался на множество острых колючек и исчез. А на его месте появилось трепещущее пламя уверенности. Уверенности в том, что ей удастся прожить достойную жизнь в этом мире, жизнь без оглядки на чужое мнение, жизнь, которую она выберет для себя сама.

Они вышли на большую поляну, сплошь заросшую цветами самых невообразимых расцветок, но стоило Иверту ступить на этот роскошный ковер, как цветы взмыли в небо, превратившись в тысячу бабочек различных размеров.

Виктория замерла на краю поляны, завороженная зрелищем. Изящный Иверт стоял, словно в калейдоскопе из кружащихся разноцветных лоскутков. Красивый, притягательный и такой недостижимый…

Лошадей оставили у резвого ручейка, текущего в неглубокой трещине в земле.

– Гремучая река. – Иверт перекинул за спину колчан со стрелами.

– Где? – не понял Алан, наклоняясь к ручью. Вода в нем была ледяная, но вкусная.

– Ты пьешь из Гремучей реки. Здесь она еще новорожденный ребенок, но на равнину спускается нетерпеливым шумным подростком, а на встречу с морем приходит загадочная томная красавица.

Поэты эти горцы.

– Эти земли принадлежат племени Черного Ястреба. Наши предки пришли сюда, когда Великий лес был всего лишь небольшой рощей сребролистов, а Гремучая река только рождалась в недрах вечного льда. Игуши всегда жили в этих горах. А потом пришли вы, начали строить поселения, выжигать леса, ставить на реке мельницы. С первыми поселенцами мы не воевали. Это были в основном беглые рабы и сервы. Они не лезли в горы, ставили свои деревни на равнине. Но потом ваш король решил, что эти земли принадлежат ему, и сюда пришли ксены, а за ними воины и бароны. Тогда пролилась первая кровь. Вам стало мало земли внизу, вам захотелось подняться выше к солнцу. Выросли замки и крепости. Ваш король поделил наши земли между своими людьми. Но горы не любят чужаков. А горцы никогда не примут захватчиков.

Они шли звериными тропами. Несколько раз Иверт показывал конту замаскированные ловушки, а один раз бросил в сторону камень, и земля обрушилась, открыв глубокую волчью яму, дно которой было утыкано острыми кольями, словно ежик колючками.

И вдруг лес закончился. Перед ними лежала небольшая низина, на склоне которой расположилось укрепленное горное поселение, которое Виктория тут же окрестила аулом.

Они лежали за камнями, прикрывшись ветками, и наблюдали сверху за жизнью аула. Каменные дома, в основном двухэтажные, располагались уступами на горном склоне и вдоль отвесной стены, что давало им хорошую защиту при неожиданном нападении. Почти все окна смотрели на юг. Игуши умели извлекать пользу из солнечного света. По каменистым дорожкам сновали женщины, одетые в цветные длинные платья, бегали козы, мальчишки гнали небольшое стадо овец. Виктория с любопытством вертела головой.

– Где все мужчины? – Конт легонько коснулся руки игуша.

Тот в ответ оскалился и указал пальцем на стоящий в отдалении замызганный шатер. Возле входа в шатер сидел… негр? Иверт поманил конта пальцем и бесшумно отполз назад.

– Воинов нет. Только засада на главной дороге и патруль вдоль границ, но мы проскочили со стороны Высокого Облака. Нас не заметили.

– А где воины?

– Молчун должен затеять свару и дать нам возможность выкрасть твоего парня. Смотри туда, Бешеный Алан.

Вниз по склону уходила кривая дорога как раз такой ширины, чтобы по ней проехала телега. Она мелькала между деревьями, то выныривая из густой серебристой зелени крон, то вновь теряясь в ней, и полностью пряталась где-то в роще гигантских сребролистов. На одном из видимых участков появился отряд всадников и вновь исчез за следующим поворотом.

– Они спешат принять участие в драке, – довольно улыбнулся Иверт. – Многие молодые и глупые воины захотят отомстить Молчуну за недавнее поражение. Пока Черный Ястреб будет говорить с капитаном, мы украдем слугу и уйдем, как пришли.

– А почему мы не выслушали предложение Ястреба? – Ее давно волновал этот вопрос. Рэй вновь принял решение самостоятельно, но об этом они с капитаном еще поговорят.

– Сегодня не будет предложений. Будет торг. Ястреб станет выяснять, насколько дорог тебе этот слуга. Если за ним не стоит кто-то из ваших, переговоры будут длительными. Я знаю наши обычаи.

– А если за ним стоит кто-то «из наших»?

– Тогда Ястреб постарается узнать, что такого ценного в Берте и с кем выгоднее иметь дело. Но тогда я не дал бы за твоего человека и лошадиного черепа.

– Ты знаешь, где его держат?

– Думаю, там. – Иверт ткнул пальцем в шатер. – Видишь, идет женщина с миской и ведром? В ведре помои, а в миске еда. Пленник там.

Прячась за камнями, они подобрались к тыльной стороне шатра. Он оказался свалянным из овечьей шерсти, очень грязным, кишащим насекомыми и воняющим прокисшим молоком. Иверт дождался, пока женщина с ведром уйдет, и осторожно проделал в стене дырку. Пока игуш, прижавшись к войлоку, рассматривал шатер внутри, Виктория крутила головой, прислушиваясь к окружающим звукам. Наконец Иверт осторожно просунул кинжал в дыру и медленно провел вниз, расширяя разрез. Раздался металлический звук, а следом за ним тихое пение:

– Никого нет, кроме двух дураков. Оська здесь один. Заходите, гости, мы вас вином угостим.

– Оська, ты чего распелся? – словно из-под земли послышался глухой голос Берта.

Виктория счастливо улыбнулась. Она сама не замечала, как волновалась о своем непутевом слуге. Да и чувство вины, словно заноза, постоянно сидело где-то в районе сердца. Вновь зазвенела цепь. Иверт нахмурился и осторожно заглянул в прорезь, Виктория приготовила метательный нож. Но угрозы не оказалось, если не считать угрозой запах помойки, ударивший в нос. Иверт осторожно забрался внутрь, и тотчас раздались звон, грохот и громкое сопение.

– Тихо! – грозно прошипел игуш.

– От тебя грохоту больше, чем от меня! – возмущенно ответил ему тоненький хриплый голосок.

– Оська, что происходит? – В голосе Берта чувствовались страх и напряжение.

– Пришел чужой горец и тычет в меня железкой, – наябедничал невидимый Оська.

Виктория осторожно пролезла в дыру, решив, что, раз спокойно разговаривают, значит, не опасны.

– А еще пришел бородатый и черный. Здоровый!

Она быстро осмотрелась. Шатер закрывал щель в земле, куда, судя по запаху, сливались не только помои. У одной из стен возвышалась бочка с зеленоватой водой. Недалеко от входа стоял деревянный топчан с ворохом тряпья. Рядом с ним был вбит в землю железный штырь, изогнутый петлей. Он служил якорем для толстой цепи. На другом конце цепи находилось прикованное за ногу существо, называющее себя Оськой. Ростом чуть ниже полутора метров, худенькое, с длинными руками и ногами, эбонитовой кожей, носом крючком и круглыми синими глазами. Но взгляд притягивали волосы человечка. Огненно-красные. Не рыжие, не золотые, а именно красные. Курчавые красные волосы на чернокожей голове с синими глазами давали поразительный эффект иллюзии, нереальности появления такого существа в природе. На нем было надето рваное облегающее трико непонятного цвета.