— Я скучаю по Селии, — призналась Майда, чем немало удивила дочь.

— Я тоже.

— Она была хорошим человеком.

— Да.

— С большой душой.

— И с большими ушами, — пошутила Лили. — Я могла рассказывать ей почти обо всем на свете.

Это задело Майду за живое.

— Да, ты могла. Но наше поколение в этом смысле совсем не похоже на вас. Нам никогда не позволяли говорить о некоторых вещах.

— При чем тут позволение? Иногда люди просто высказывают вслух свои мысли.

Майда прыснула:

— Это не так уж просто.

— Да нет же, совсем просто.

Майда с вызовом посмотрела на дочь:

— И что же, по-твоему, я должна сказать?

Лили насторожилась. Они с матерью настолько редко разговаривали по-дружески, что она боялась все испортить.

— Да нет, это я так… просто гипотетически.

— А я серьезно. Что ты хотела бы от меня услышать?

— Какое у тебя было детство? Я ведь об этом понятия не имею.

— Зачем это? Какая тебе разница? Моя настоящая жизнь началась, когда я вышла за твоего отца. И потом, странно: заставляешь меня говорить, а сама? Ты рассказывала все Селии, но не мне.

— Я боялась заикания, — глядя на нее в упор, ответила Лили.

— Но сейчас ты не заикаешься.

Конечно. Ведь сейчас Лили владела собой.

В этот момент с другого конца дома кто-то громко прокричал:

— Мам!

— Иди сюда, — отозвалась Майда. — Это Роуз.

Могла бы ничего и не говорить. Лили и сама узнала голос.

И, кроме Роуз, никто не звал Майду «мам».

Войдя в гостиную, Роуз бросила изумленный взгляд на серебряный поднос, сандвичи, чайник и чашки.

— Очень мило, — заметила она. — Роскошное пиршество посреди рабочего дня?

— Надо же нам поесть. — Майда протянула ей тарелку с оставшимся сандвичем: — Это тебе, если хочешь.

Роуз покачала головой:

— Нет времени. Я поставила грудку индейки в холодильник Она уже готова, надо только разогреть. Сегодня было мало уроков. Я уже забрала детей, они в машине.

— Неправда. В машине только Эмма и Руфь, — сказала Ханна, проскользнув в комнату. — Привет, ба. Привет, тетя Лили.

— Я же просила вас не выходить, — заворчала Роуз.

— А они щиплются. — Ханна опустилась на подлокотник дивана, рядом с Лили. Та ласково погладила девочку по плечу и была вознаграждена сияющей улыбкой. — Они смогут прийти тетя Лили. Все четверо!

— Да что ты! Потрясающе!

В прошлый раз они с Ханной все обсудили насчет мультиков и ужина. Ханна спросила, можно ли пригласить трех подружек. Когда же Лили выразила согласие, девочка осторожно поинтересовалась, нельзя ли позвать и четвертую.

— А то вдруг они не придут? Вдруг не захотят?

— Да захотят, конечно, — ответила Лили, втайне молясь, чтобы так оно и было.

Вместе с Ханной они взяли у Майды самую красивую бумагу для приглашений, а потом, в пятницу вечером, девочка попросила отца отвезти ее на почту, чтобы отправить их. Лили узнала об этом от Поппи. А той рассказала Роуз, очевидно весьма смущенная таким поворотом событий.

— Просто чувствует свою вину, — заметила Поппи. — Знает, что ей самой следовало готовить эту вечеринку, но раз уж сказала, что против, теперь и палец о палец не ударит, чтобы помочь тебе.

— Она с ума меня сводит своим днем рождения! — вдруг воскликнула Роуз.

— Не свожу. — Улыбка Ханны поблекла. Девочка явно разволновалась. — Просто я не знаю, что мне надеть, — обратилась она к Лили.

— Да у нее полный шкаф одежды, — вмешалась Роуз. — Я не виновата, если все вещи ей не подходят.

— Ты купила слишком маленькую одежду.

— Нет, это ты из нее слишком быстро выросла.

— Я тут ни при чем.

— Ничего себе «ни при чем»!

Слова были другие, но тон тот же самый. В детстве Лили выслушивала такие же слова, поэтому не могла спокойно к этому относиться.

— Думаю, — быстро сказала она, — мне тоже пора прошвырнуться по магазинам. У меня ведь тут совсем немного одежды. Я же не зн-н-нала, сколько пробуду в Лейк-Генри. И мне тоже нечего надеть.

— Но будут ведь только мультфильмы, — заметила Роуз. — Для кинотеатра и детского кафе вовсе не нужно бальное платье.

— Но это ведь день рождения, — возразила Лили. Заикание как рукой сняло. Она знала, за что борется. — Ханна может поехать за покупками вместе со мной, и мы обе себе что-нибудь найдем. Плачу за все я.

— Когда? — снова просияв, спросила девочка, и Лили сразу заразилась ее волнением.

Они поехали в город на следующий же день. Закончив работу и приведя себя в порядок, Лили увидела, что Ханна бежит по дороге к цеху. В своей слишком свободной футболке и мешковатых джинсах, с хвостом на затылке, подчеркивающим округлость щек, она казалась гадким утенком. Но ее щеки покраснели от возбуждения, а глаза сияли. Отчасти видя в этой девочке себя, Лили была польщена — эта улыбка много значила для нее.

Они сели в машину и поехали в Конкорд. Поппи дала сестре список подходящих магазинов, но им так и не пришлось ездить по всему городу. В первом же магазине Ханне понравилось платье, сшитое в классическом стиле из черной ткани в мелкую зеленую клетку, с юбкой в складку. Ханна не могла оторваться от своего отражения в зеркале, и Лили прекрасно понимала почему. В этом платье девочка выглядела взрослее и заметно стройнее.

Здесь же они купили ленту для волос, темно-зеленые колготки и туфли с намеком на каблучок.

Попросив отложить эти покупки, они пошли в другую часть магазина посмотреть одежду для Лили. И тут Ханна снова застыла… Через минуту после того, как девочка прикоснулась к одному из костюмов, Лили примеряла длинную юбку и блузку из нежной вересково-синей вискозы, а еще вязаный жилет из нитей различных оттенков, но той же гаммы.

— А туфли? — спросила Ханна.

— Нет, спасибо, — сказала Лили, — у меня уже есть туфли.

— Тогда серьги. — Девочка указала на витрину.

— Спасибо, — твердо повторила Лили, — но у меня есть и серьги. — Она потянулась за бумажником. — И потом, моей кредитной карточки на это уже не хватит. — Лили протянула ее кассирше, и та начала оформлять покупку.

Лили не поняла, что натворила, пока кассирша, очаровательное юное создание, не замерла от удивления.

— Вы Лили Блейк? — наконец выдохнула она. — Та самая Лили Блейк?

«Скажи «нет», — посоветовал внутренний голос. — На свете ты не единственная Лили Блейк».