способен даже пару долей связать... Может, интуиция об этом предупреждала? — Нет. Возвышение — важно, но дело ещё не сделано.

Земляной столб почернел и был местами объят пламенем. Молнии били из непроницаемой тучи вниз. Несколько призрачных вихрей носились по пустырю, вокруг которого уже не было ни одного уцелевшего здания, кроме дома самого Кровавого Жреца. Тот всё также стоял на вершине, а пентаграмма у подножья наливалась фиолетово-красным свечением. Окружённые лазурной сферой, батюшка и мулла, спина к спине, мелкими шажками приближались к столбу, их губы шевелились, руки сжимали книги и чётки. Искусник и стихийник своими чарами пытались отвлечь от них внимание. Но, им приходилось одновременно атаковать Проводника Хаоса и отбиваться от некроголемов, элементалей и стаи зверей, которые когда-то, видимо, были домашним скотом.

Тьма принимала множество форм, пространство дрожало от знакомых воздействий, гравитация сходила с ума, но враг был сильнее. Земля под ногами штурмующих встала дыбом, настоящий земляной вал снёс всех четверых в ближние руины.

Я шагал. Не было сил. Не было понимания — зачем. Был нож в одной руке и пистолет в другой. Выстрел. Отдача пронзила болью ребра. Морда — лицом это уже не назовёшь — с лиловыми углями вместо глаз, повернулась в мою сторону.

— На что ты надеешься, червь? — вопросило меня это существо утробно-демоническим голосом.

Выстрел. Бедные рёбра. Кровавый, если ему ещё были свойственны человеческие эмоции, похоже искренне недоумевал от моих действий.

— Ты надорвался или спятил?

Слух частично вернулся ко мне, но отвечать желания не было. Шаг. Выстрел.

— ТАК УМРИ, ЧЕРВЬ!!!

Враг замахнулся рукой. От крыши, чудом уцелевшего дома отделился силуэт. Снизу, из развалин сарая вылетел топор, оба лезвия которого светились золотистой синевой. Фархад поймал оружие жреца в прыжке, приземлился на вершине столба, за спиной Кровавого. Голова с затухающими буркалами полетела вниз. Пентаграмма сменила десяток оттенков за секунду и...

Летел я недолго. Или катился. Звук опять пропал, а в глазах разрастался бесконечный "салют". Вроде, я отключался. Или медленно моргал. Вновь осознал себя, кажется, в подвале, заваленный обломками кирпича и досок. В реальность меня вернул шум — заглушённые, будто толщей воды, крики, какой-то стук. Но громче их звучали шаги по деревянному полу и голоса, раздававшиеся над самым моих ухом. Краем глаза увидел отверстие в металлической конструкции, уходящей вверх. Вентиляция?

— Акмаль, здесь полно вещей с символикой Семьи и удостоверение сотрудника «Атлантик», такое же было у колдуна, которого Илья завалил в квартире армейской "крысы".

— В пепел всё, что могут связать с Семьёй и «Атлантик». Быстро! Виктор, иди наружу. Чтоб никто не входил в дом, ближайшие десять минут. Напряги их разбором завала, пусть ищут Илью.

«Я тута... И слышу вас... А интуиция не обманула...».

Вновь из забытья меня вырвал осыпающийся на мое лицо мусор. Затем, в завале надо мной образовалась здоровенная брешь и по сетчатке резанул яркий электрический свет.

— Нашёл! Он здесь!!!

Как известно, за светом всегда следует тьма.

Глава 16. Окольный путь

Толпа гудела и бурлила, запрудив магистраль — от края до края и на несколько сотен метров вглубь. На обочинах, тротуаре и в промежутках между домами не осталось свободных "парковочных" мест. Мечеть была окружена людским морем, которое пока волновалось относительно спокойно. Народ пришёл послушать известного богослова, а вот услышит ли он его проповедь и какие выводы сделает... Вообще-то, бурлил весь Город, вот уже три дня, прошедших с ночи охоты на Кровавого Жреца. Верующие собирались у храмов, родственники и знакомые погибших собирались у районных администраций. Власти никак не могли собраться и ввести военное положение.

— Съезжай на тротуар, — велел я Абдулле, наклонившись к водительскому окну. — Дворами, полями, огородами... Как хочешь ехай, но чтоб через пол часа были на месте.

Достал конторскую ксиву и начал расчищать нам путь к обочине. Но "волшебная корочка" вызвала противоположную реакцию. — Водила, справа от нас, впал в испуганный ступор, а подтянувшиеся владельцы соседних авто осадили меня вопросами, именами пропавших близких и даже угрозами народного суда. Что ж... Слово превратило зарождающийся шторм в штиль. Мы съехали на тротуар и добрались до ближайшего съезда во дворы.

— А если гайцы или на камеру попадём? — нервно спросил наш "семейный водитель", выкручивая баранку.

— Купим тебе новые права и тачку, — ответил я.

Муха и Дима, сидевшие на заднем, хмыкнули почти синхронно. Ехали мы на переговоры представителей крупного бизнеса, которых я подрядился охранять. А "двое из ларца" были отправлены охранять меня, причём мне это было навязано добровольно-принудительно, решением того же "семейного совета". Смех смехом, а я сам взрастил эту "банду". Успешное прохождение обрядов и наши регулярные совместные походы в горы дали результат. — Мои ближники почувствовали прирост Силы и, вместе с ним, уверенность в себе, которая передалась даже тем из них, кто боевыми единицами совсем не являлся.

Нет, моё лидерство не оспаривалось, но теперь мне приходилось управлять не стадом, а стаей. Они поделили между собой обязанности "мирного времени" и мои указания всё чаще воспринимались рекомендательно. А во главе оппозиции маячила зловещая тень нашего серого кардинала — Лены. Я иногда чувствовал себя шахматной королевой, которая «ходит как угодно тому, кто играет», по заветам Ришелье из бессмертной классики советского кинематографа. Например, после того, как меня, бессознательного, привезли конторские комрады, было решено: «хватит тебе, твоё магичество в одиночку лямку тянуть. Подработка — дело семейное, поэтому один ты туда не поедешь».

Тогда, после взрыва пентаграммы, от серьезных травм меня спас резервный «Оберег», пластину с которым я ношу не снимая. Штатный конторский лекарь, опять же, сработал оперативно, на месте. В общем, четырнадцать часов отключки, по такому замесу и после пробития пятого порога, это считай, что легко отделался. Едва я пришёл в сознание, мне доложили, что дом "штурмует" Майор.

Санжар был явно на взводе, но моё здоровье волновало его лишь как ресурс. — Был понедельник, а на среду уже назначена та самая встреча и мой "партнёр" сильно переживал, буду ли я в нужной кондиции. Он долго выпытывал у меня подробности битвы, спрашивал что я видел, не пробил ли следующий порог... то и дело, сбивчиво оправдывался за то, что нет подвижек по моим "вопросам". А я ведь даже не спрашивал его ни о чём — знал, что бессмысленно — и одновременно ловил себя на мысли, что не верю ему. Эмпатия верила, я нет. Нонсенс,