— Логично, — вздохнул Славка.

— А они по тем поступкам, что мы знаем, похожи на идиотов? Не похожи. Ты позвони своим, — Александр Борисович обратился к Питеру. — Я думаю, не сегодня завтра они объявятся в Женеве. Им же надо доложить начальству. Да и вырвавшись отсюда, они почувствуют себя на свободе и особенно маскироваться не будут. Нам надо знать, где они.

— Я уже позвонил, — кивнул Реддвей. — На всякий случай.

— Приезд Нади на него хорошо действует, — заметил Славка.

— Женщины не могут на мужчин действовать плохо, — философски изрек хозяин кабинета. — Просто мужчины бывают разные. Я вот вчера послушал одну даму и понял, какой я тупой. — Турецкий бросил мимолетный взгляд на Грязнова, который вкратце знал итоги посещения Эллы Шелиш, естественно, лишь деловую его часть.

— Но если они там, выходит, я зря горбатился? — с обидой произнес полковник Грязнов. — Триста пятьдесят фотооттисков я заставил своих сделать, по всем точкам разослал. Всех как чертей загонял, сам до полуночи вчера сидел!

— То-то я тебе не мог дозвониться! — усмехнулся Турецкий.

— Доброе дело и в воде не тонет, — весомо и на удивление правильно сказал Питер, вспомнив русскую пословицу.

— Ты смотри, как шпарит! — удивился Грязнов. — А мы тут его русскому языку пытаемся учить!

Лара принесла кофе. Она очень старалась, была шелковая, как побитая жена.

— Вы слышали? Нового вице-премьера только что назначили, — сообщила она. — Какой-то Санин, банкир, кажется, возглавлял ОНОКСбанк. Президент его уже поздравил.

Турецкий посмотрел на часы. «Станкевич все-таки протащил своего», — подумал он.

— Включи, — кивнув на телевизор, попросил он Грязнова.

Шли двенадцатичасовые новости. Но о Санине ничего не говорили.

— Опасное в России место — вице-премьер, — насмешливо вздохнул Питер и взглянул на Турецкого: — У тебя дело хорошо продвигается?

— Хорошо бы шло, давно бы на даче у Славки гудели, — ответил следователь.

— Если женевские «жучки» мы здесь проворонили, тогда поедем вместе в Женеву их, как это… выковыривать, — неожиданно сказал Питер. — Они, как я понял, теперь важные свидетели по твоему делу.

— Да, знают они много, — согласился Турецкий.

— А мы там их прижмем, — заверил Реддвей.

— И опять без меня, — огорчился Грязнов.

Лара, собиравшаяся уже уходить, с тоской посмотрела на шефа. Но он лишь подмигнул ей, давая понять, что никуда не поедет: кто его и на какие шиши выпустит?!

Лев Скопин, заполучив фотографию Володина, запустил ее в программу по пластической переделке лица, и компьютер выдал несколько вариантов того, как данное лицо можно изменить. Лева оставил прежними лишь волосы и глаза.

Один из новых портретов, которые выдала машина, показался Скопину знакомым. Точно он где-то его уже видел. Это было лицо типичного скандинава, с которым сыщик явно был незнаком, и все же оно кого-то напоминало. Лева около получаса мучился этой загадкой, пока не вспомнил, что видел этого человека на одной из фотографий, висевших в кабинете у Оболенского.

— Племянник академика Басова! — воскликнул вслух Скопин.

Цепочка в мозгу словно замкнулась, и он понял, что нашел Володина. Скопин поднялся, подошел к холодильнику, достал банку любимого вишневого компота и выпил сразу два стакана.

Но как следователь, он тотчас вспомнил знаменитое изречение Турецкого: «Когда нашел узелок или ниточку, не впадай в эйфорию и не кричи: «Эврика!» Помни: узелок может быстро развязаться, а ниточка порваться».

Поэтому он не помчался как оглашенный на Большую Дмитровку, а тотчас позвонил Тане. Академика дома не было, но Лева попросил разрешения на секунду заглянуть к ней по одному важному делу: ему надо было собственными глазами убедиться, что оба портрета идентичны, на память полагаться не следует, и постараться уговорить Таню дать ему на время эту фотографию со стены.

Через час он был уже у Оболенских. Таня заметно волновалась, она даже была смущена этим внезапным визитом и не знала, куда деть руки. Лева, чтобы устранить неловкость, перешел сразу к делу:

— Мне, собственно, надо посмотреть одну фотографию, которая висит в кабинете твоего мужа. Можно мне на нее взглянуть?

— Конечно… — Она улыбнулась, провела его в кабинет.

Скопин впился в лицо Сергея Басова, разглядывая его черты, потом вытащил свой портрет, сделанный на компьютере. Последние сомнения исчезли: это был один и тот же человек.

— Нам на некоторое время потребуется эта фотография, — проговорил Лева, обернувшись к хозяйке дачи. — Я бы не мог ее взять? С возвратом, конечно. Я полагаю дня на два. Я сделаю копию и тут же привезу.

— Хорошо, — безропотно сказала Таня.

Она вытащила из застекленной рамочки фотографию, отдала ее Леве.

— Спасибо…

— Что-то важное? — спросила она.

— Думаю, да. Я не хотел бы опережать события и заранее о чем-либо говорить, — пробормотал он. — Просто не хочу, чтобы Игнатия Федоровича будоражил этот вопрос, все может оказаться и не так…

— Я понимаю, — улыбнулась Таня. — Все-таки один факультет кончали. Выпьешь кофе?

— Я не знаю. — Скопин спрятал фотографию в сумке, посмотрел на часы.

«Никогда не спеши, — поучал его Турецкий. — И если хозяйка просит выпить с ней кофе, это хороший знак и стоит им воспользоваться. Кто знает, что она выболтает за столом».

— Останься ненадолго, — улыбнувшись, ласково попросила Таня. — А то в прошлый раз мы с тобой и двумя словами не перекинулись, я уж не стала вам мешать…

Лева помедлил, согласно кивнул, сбросил сумку с плеча, давая понять, что он согласен задержаться.

Они сидели на кухне, Таня сделала бутерброды с колбасой и сыром, порезала овощи и копченых угрей, которых академик привез из Франции. Таня сидела напротив и с улыбкой смотрела на него.

Ее рыжеватые вьющиеся волосы, как корона, обрамляли спокойное, с редкими веснушками лицо, на котором сияли светлые лучистые глаза. Таня почти не пользовалась косметикой, да это было и не нужно, столь соразмерно и красиво все оттенил сам Создатель, что Скопин, взглянув на нее, снова затрепетал от любви. Он даже уронил вилку. Хозяйка улыбнулась, подняла ее, принесла другую.

— Наших кого-то видишь? — спросила Таня.

— Почти никого. Валька иногда позванивает, он теперь солидный адвокат, ездит на «вольво», сделал себе трехкомнатную квартиру, приглашал на новоселье, но я не пошел. Замотался, как всегда.

— Это твоя коронная фраза! — нервно рассмеялась Таня.

— Это уже не фраза, а судьба, — усмехнулся Лева. — А ты работаешь?

— Работала некоторое время юрисконсультом в одной фирме, но потом надоело, да и муж не хочет…