Казалось, все эти события произвели на Савинкова впечатление. Он вроде бы успокоился и опубликовал повесть «Конь вороной», которую назвали «реквиемом по Белому движению». Однако этот человек напоминал «завязавшего» наркомана, который, как известно, может в любой момент сорваться.

ГПУ рисковать не желало. Чекисты устроили изящную провокацию – операцию «Синдикат-2». Савинкову была подкинута информация о существовании в Советской России мощной подпольной организации «Либеральных демократов». Старый террорист не смог удержаться. Савинкова удалось выманить на советскую территорию. 18 августа 1924 года он был арестован в Минске на «конспиративной квартире», которую держали «органы». 27 августа в Москве начался судебный процесс.

Процесс был публичным, отчеты о нем печатали все центральные газеты. Тому была причина. Савинков полностью раскаялся и рассказал много не слишком красивых фактов из деятельности эмиграции. В сентябре 1924 года он выпустил статью «Почему я признал Советскую власть?».

Савинков получил десять лет, но 7 мая 1925 года в здании ВЧК на Лубянке он выбросился в лестничный пролет. Есть версия, что его убили, но она не имеет под собой никаких фактических данных. Тем более что бывший террорист писал один за другим рассказы, в которых едко высмеивал как эмигрантов, так и антисоветское подполье. Зачем его было убивать? Просто человек осознал, что жизнь для него кончилась…

Тупик «непримиримых»

Между тем самая мощная команда «непримиримых», врангелевцы, проводила перегруппировку. К этому времени они уже не существовали как воинские части – офицеры разбрелись по Европе и Америке. 1 сентября 1924 года на базе многочисленных офицерских организаций был создан Русской общевоинский союз (РОВС). Его называли «пиджачной армией». РОВС многое позаимствовал из опыта своих противников. Правда, вышло хуже. Проявилась старая беда Белого движения – наличие огромного количества штабов. К примеру, при штабе РОВС имелось командование конной артиллерией. Которой, разумеется, не было и быть не могло. Руководителем РОВС стал генерал Врангель.

Что же касается идеологии, то такими мелочами господа пиджачные офицеры не заморачивались. В одном из документов РОВС говорилось: «РОВС с радостью пойдет на сотрудничество с государством, которое заинтересовано в свержении Советской власти и образовании в России общенационального правительства». И всё.

Развернуто дело было серьезно. Существовали разнообразные учебные курсы, как для повышения квалификации бывших офицеров, так и для обучения эмигрантской молодежи военному делу. Цель – «следить за развивающимся военным делом, по возможности, за военной техникой, изучая наиболее интересную военную литературу Запада и Советской России». РОВС выпускало свое издание «Часовой».

А вот с тактикой тоже не заладилось. Первоначально руководство РОВС резко выступало против «савинковщины», под которой понимались «бессистемные покушения, нападения на советские учреждения и поджоги складов». В беседе с корреспондентом газеты «Возрождение» генерал Миллер (в 1920 году драпанувший из Архангельска, бросив армию на произвол судьбы) заявлял, что деятельность РОВС сводится к «организации и подготовке крупных выступлений, к согласованности действий всех подчиненных ему сил».

Однако получалось это плохо. Хотя первоначально формально в РОВС числилось более 100 тысяч человек, далеко не все из них рвались воевать. Союз ведь являлся и своеобразным землячеством, да и его члены помогали друг другу, к примеру, с устройством на работу.

Но самым неприятным было то, что 1925 год известен в истории как «год признания СССР». В самом деле, Советский Союз официально признало большинство европейских стран. Что получалось? Раньше РОВС мог позиционировать себя как находящимся в авангарде «борьбы цивилизации с большевизмом». А теперь? Тут отрицательно сказалась именно декларируемая РОВС романтическая «непримиримость». Белогвардейцы в очередной раз ощутили себя преданными.

В этой ситуации РОВС стал скатываться все к той же «савинковщине». Неугомонный Сидей Рейли заявлял: «Террор, направляемый из центра, но осуществляемый маленькими, независимыми группами или личностями против отдельных выдающихся представителей власти. Цель террора всегда двояка. Первая, менее существенная – устранение вредной личности; вторая, самая важная – всколыхнуть болото, прекратить спячку, разрушить легенду о неуязвимости власти, бросить искру… Нет террора, – значит, нет пафоса в движении, значит, жизнь с той властью еще не сделалась физически невозможной, значит, это движение преждевременно или мертворожденно».

Это уже вполне в духе эсеров времен первой русской революции. Экстремистская деятельность «непримиримых» получила название «активизм».

Правда, в отличие от эсеров, у РОВС было очень плохо с агентурой в СССР. Засылаемым эмиссарам тоже было нелегко. Дело в том, что за годы революции люди в России очень сильно изменились. Эмигранты ехали в совершенно иную страну.

Именно на этом и сыграло ГПУ, начав свою знаменитую операцию «Трест».

Ход этой замечательной провокации достаточно хорошо известен. Например, фильм «Операция „Трест“» дает достаточно правдивое представление о ходе событий. Так что я отмечу лишь основные вехи.

По сути «Трест» был повторением «Синдиката-2», только в более серьезных масштабах. ОГПУ создало фальшивую организацию – «Монархическое объединение Центральной России» (МОЦР) – и на какое-то время чекисты убедили радикальные эмигрантские круги в ее реальности. Точно неизвестно, сколько именно агентов белых было задержано непосредственно в ходе этой операции, а сколько попались без нее. Главной добычей стал Сидней Рейли. С помощью МОЦР (то есть чекистов) он перешел границу, участвовал в «заседании политсовета», после чего 27 сентября 1925 года был арестован и впоследствии расстрелян. Интересно, что в деле заманивания Рейли видную роль сыграла племянница генерала Кутепова (отвечающего в РОВС за разведку) М. В. Захарченко-Шульц, которую ГПУ «играло втемную». Кроме того, в результате операции три года удавалось сдерживать террористические порывы эмигрантов. Дескать, не время еще…

В рамках операции «Трест» ГПУ провернуло замечательную операцию информационной войны. К «руководству» МОЦР обратился В. В. Шульгин, убежденный монархист, один из главных идеологов «непримиримых». Он захотел нелегально посетить СССР для поисков сына, пропавшего без вести в годы Гражданской войны. Что и было сделано. Шульгин «тайно» побывал в Ленинграде, Киеве и Москве. В отчете он указал, что «глубоко потрясен всем тем, что ему пришлось увидеть на первых порах, и той громадной разницей, которая произошла в культурном отношении». Чекисты подвигли его к написанию книги – и даже нашли издателя. Она вышла в 1927 году и стала сенсацией. Дело в том, что эмигранты очень плохо представляли, что в СССР происходит. Точнее, информация-то имелась – в 20-х годах советские люди ездили за границу достаточно много. К примеру, литераторы – Владимир Маяковский, Сергей Есенин, Борис Пильняк. Нарком (министр) просвещения Анатолий Луначарский регулярно читал в Германии лекции. Навещало СССР и множество европейцев левых взглядов. Но для эмигрантов это были чужие, им не верили. А тут поездку совершил один из самых убежденных врагов Советской власти…