— А ты — меня?

Повисла тишина.

Ижеени покачал головой.

Тот он, который был раньше, нашёл бы способ заткнуть ей рот. Ему было что предъявить ей... и он отлично знал, как сделать больно.

Но теперь, после всего произошедшего и пережитого, в Ижеени что-то сдвинулось. Эти странные перемены начались уже давно, с первого визита в этот мир. Они развивались постепенно, рушили внутри что-то, что он раньше полагал нерушимым, меняли представления о себе и окружающих, срывали маску за маской.

И кульминацией всего этого стал момент, когда Лимори взяла в руки его сердце.

Может, дело было в разделённой надвое боли, а может, в пройденном пути. Также возможно, что существа, однажды отдавшие своё сердце, уже не станут прежними. Но...

— Прости, — сказал он. — Прости — и ты права. Мои поступки красивыми не назовёшь, я признаю. И давай не будем превращаться в злобных скандалистов, бросающихся друг в друга дерьмом бессмысленных обвинений.

Её губы дрогнули.

— Ужасная перспектива.

— Вот-вот.

Они помолчали.

— Ты должна понять обо мне важную вещь: я не хочу связывать себя с Предгорьем клятвами. Или жить по драконьим законам. Это... просто не по мне. Если мы собираемся...

— Ижэ, я не хочу тебя обретать. И не собираюсь этого делать.

Гун сказала это легко и спокойно, буднично почти, но он ясно ощущал, чего ей это стоило. А она, в свою очередь, наверняка почувствовала его облегчение — как будто он вдруг освободился от огромного долга.

Потому что ему не пришлось выносить приговор самому.

Она криво улыбнулась.

— Кто-то должен сказать это первым, верно? Такие вещи нужно говорить вовремя, пока всё не зашло в тупик окончательно. Я уважаю твоё право на выбор. И на любовь. Я не хочу себе судьбы — не третьей, это как раз можно пережить. Но навязанной, неудобной и лишней я быть не хочу.

— Хорошо, — он отвернулся. — Я понимаю. Прости, я... я даже не думал, что могу попасть в такую ситуацию.

Она промолчала, и он ощущал внутреннюю борьбу, что кипела в её душе.

— За любовь не извиняются, — сказала она в итоге. — Но, если уж на то пошло, то я извиняюсь тоже. По сути ты сказал правду: я ни разу не выбрала тебя. Прости меня. Использовав то зеркало, я хотела быть свободной. Но правда в том, что я не была к этому готова. Совсем. И, наверное, ещё долго не буду.

Они замолчали, но тишина между ними перестала быть страшной пропастью.

Она стала принятием.

* * *

— Вы двое...

Ижеени запнулся. Признаться, такого поворота событий он не ожидал.

Гун немного смешалась, а вот Жакрам слегка сместился, будто пытаясь закрыть её собой от изумлённого взгляда Ижеени.

Интересно...

— Если у тебя есть какие-то претензии личного плана, выскажешь их мне. И наедине. Я найду, что ответить.

Ижеени откинулся на спинку кресла и задумчиво посмотрел на брата. Признаться, когда Гун в ответ на его предложение обсудить дела и будущее дочери предложила "переговорить вместе с лордом Жакрамом, чтобы не повторять дважды", он ожидал чего угодно, но только не вот этого.

Его так и подмывало пошутить в духе "Что, всё так же пытаешься присваивать мои игрушки?", но это было бы нечестно по отношению к Гун.

Хотя и абсолютно правдиво по отношению к Жакраму. Порой Ижеени поражался тому, насколько же драгоценный братец завидует его положению (вот уж было бы чему).

— Что же, — сказал Ижеени, посмотрев на нервничающую Гун. — Я не стану вас отговаривать: решение действительно очень изящное, но...

Он помедлил, глядя ей в глаза. Что бы ни было между ними, она была и оставалась его парой. Он всегда старался защитить её — как умел.

— У меня есть козырь в виде Тени Предвечной, — сказал он спокойно. — И... на крайний случай, не только. Если всё обернётся плохо, у меня в любом случае останутся некоторые аргументы, которые смогут прижать эту суку из Алых.

Он проигнорировал их удивлённые взгляды. Договор с Исом Ледяным останется его тайной до конца этой игры, тут вариантов не было и быть не могло. Ему не хотелось бы пускать в ход именно эту возможность, но...

— Мне не хотелось бы прибегать к некоторым методам, — озвучил он. — Но я сделаю это, если потребуется... Я веду к тому, что ни при каком раскладе ты, Гун, не обязана делать того, чего не хочешь. Понимаешь? Это не тот случай, когда нет альтернатив.

Лицо Жакрама окаменело. Гун, помедлив, твёрдо ответила:

— Я хочу этого.

Ижеени только кивнул в ответ. Вот и оно, верно? Она видит своё будущее здесь, в Предгорье, среди круговерти местных политических элит. А значит, Жакрам — идеальный вариант.

Осталось обсудить одно... раньше мысли на эту тему Ижеени обходил окольными путями, но теперь всё же следовало бы об этом подумать.

— Хорошо, — сказал он. — Одно условие по сути: если я выживу в этой войне, треть времени дочь будет проводить у меня — раз. И после столетнего возраста она сама решает, где ей жить — два.

— Предполагается, что я воспитаю из девочки свою наследницу, — отметил Жакрам.

— Либо дождись её осознанного согласия на это счастье, либо ищи себе другой объект для муштры, — отрезал Ижеени. — Например, я слышал, один из местных малолетних близняшек — вполне себе вариант.

— Его сестра — пара Алого, как я понял из расклада, — скривился Жакрам. — Впрочем... считаю твои требования вполне резонными и объяснимыми. Правда, не подозревал в тебе чадолюбия...

— Как и я — в тебе, — ухмыльнулся Ижеени. — По правде, я ещё не знаю, как к ней отношусь. Но, судя по всему, она станет моим единственным ребёнком, а это что-то да значит.

— Возможно, однажды ты кого-то встретишь, — отметила Гун. — Хотя бы совместимого...

— Я собираюсь признать Лимори, как только... как только всё закончится.

— Значит, вы всё же совместимы. Как и мы...

— Немного, — Ижеени пожал плечами. — Только искры. Я никогда не рискну... в общем, у нас не будет детей.

Жакрам понимающе усмехнулся.

— Верно... хорошо, на мой вкус в этом есть смысл. Моя госпожа?

— Я согласна, — отозвалась Гун негромко.

— Значит, нам следует перейти к деталям...

* * *

Лимори проснулась от того, что кто-то куда-то собрался её нести. Спросонья она не слишком поняла, что происходит, и, частично трансформировавшись, ужом вывернулась из чужих рук.

Лишь потом пришли воспоминания. Об Ижеени, ритуале, всём случившемся... Она осознала, что всё снова с ней — магия, силы, вторая ипостась. И это было так прекрасно, что почти невыносимо.