Они замолчали.

— Сейчас мы вернёмся к нашим делам, — сказал Жакрам серьёзно. — Но однажды снова поговорим об этом. Я хотел бы узнать вашу историю.

— Она вполне стандартна.

— Мне так не кажется. А теперь — дайте мне, пожалуйста, вашу руку.

Гун послушно протянула ладонь. Жакрам взял её руку и вдруг легко поцеловал запястье.

Это был человеческий жест, который драконица вроде бы должна презирать. Но... по правде, Гун понравилось.

Между тем, дракон поднял руку и показал ей... маленькую чёрную змею?

— Она станет вашим браслетом и защитой, — сказал он спокойно. — А также моими ушами и глазами на предстоящей встрече.

Змейка, повинуясь негласному приказу, скользнула на запястье Гун и замерла там так неподвижно, будто действительно была просто украшением. Даже металлический блеск проявился!

— Я возьму её, — отозвалась Гун задумчиво. — Но не уверена, что защита Алого Дома пропустит. Матушка Рои — мастерица...

— Возможно, — на лице Жакрама снова возникла та самая опасная улыбка. — Но предыдущие мои изыскания показали, что кровное колдовство нагов пока не знакомо этому миру. Так что, пусть это риск, но — вполне оправданный.

— Благодарю, — Гун медленно встала. — Что же... мне пора.

— Верно. Госпожа?

— Да?

— Мы станем парой. И я хочу, чтобы вы знали: с этого момента я буду рукой, на которую вы сможете опереться, вашим щитом и вашим оружием. Там, на переговорах, помните, что вы не одна и за вашим плечом есть кому стоять. Вы больше не кукла, не девочка, укравшая чужое лицо. Поверьте в это сейчас, всей душой. Раз и навсегда. Иначе ничего не выйдет, понимаете?

— Я поверю вам, — Гун улыбнулась, чувствуя странную дрожь в груди. — Но и вы пообещайте мне больше не быть мальчиком, завидующим младшему брату. Вы... мы... достойны большего, чем роль вечных теней. Но как другим в это поверить, если не верим мы?

Его глаза потеплели.

— Я ценю эти слова, госпожа. Будьте осторожны. И — возвращайтесь.

* * *

— Как здорово, что вы отыскали время навестить меня, матушка.

— Разве я могла проигнорировать ваше приглашение, матушка?

Рои Алая величественно кивнула, видимо, посчитав первый обмен ядовитыми любезностями исчерпанным, и указала гостям на мягкие пуфы.

Сама она восседала на возвышении, окутанная полупрозрачными драпировками и тенями. Верхнее платье её было с показной небрежностью приспущено и струилось по полу кровавой рекой. Многочисленные бусины в высокой причёске не звенели, когда драконица поворачивала голову, и это было действительно высоким классом.

Гун в который раз подумала, что именно от этой женщины Ири унаследовала красоту, силу характера и умение оставаться утончённой и аристократичной при любых обстоятельствах.

Одно только сердце Ири досталось от кого-то другого. Хотя... Сколько там было Рои лет, когда она осиротела, убила в безвыходной ситуации свою собственную ближайшую подругу и была вынуждена стать опорой для молодого Главы и его советником в мире интриг? Впервые Гун задумалась об этом. Странно ли при таких обстоятельствах — быть жестокой и недоверчивой? Наверное, странно было бы таковой не быть.

— И что же, почтенный Старейшина, — взгляд Рои переместился в сторону Призрачного. — Как поживают ваши новоиспеченные внуки? Эти бедные маленькие дикари хотя бы не считают себя демонами? Вот уж была бы неловкая ситуация...

Гун едва не вздрогнула — настолько Рои Алая попала в цель. Ей стоило некоторого труда удержать хладнокровие. Матушка Алых случайно угадала? Или получила доступ к этой информации? Скорее второе, конечно. И вопрос лишь в том, насколько много ей известно...

— Благодарю за заботу, матушка Рои, — презрительно выплюнул Призрачный Старейшина. — Но ваши опасения беспочвенны. Мои внуки — умные, адекватные дети, попавшие в неприятную ситуацию.

— Что же, верить в это — ваше право, — она холодно улыбнулась. — Но почему мы должны с вами соглашаться? Всё, что пока что видело Предгорье от этих "милых детей" — разруху и тлен.

— Вы столь жестоки, матушка, что я поневоле начинаю тревожиться о вашем здоровье. Неужто старость сказывается на памяти?

— Зависит от того, что же, по-вашему, я запамятовала.

— Не вы ли ещё во времена Клановой войны столкнулись с последствиями опрометчиво данных стихийных клятв? Вам ли не знать о том, как это может навредить? Моим внукам не было и полувека, когда у них вырвали клятвы. Вы считаете, что они должны отвечать за последствия этого?

— Я считаю, что для Призрачного Дома всё совпало поразительно удобно, — отрезала она. — Ваше возвращение, внуки, о которых вы — якобы — не знали... Чем больше я об этом думаю, тем меньше доверяю вам, господин Старейшина.

— К моему счастью, Князь и его Советник не разделяют ваших сомнений.

— Князь молод, а молодости в целом свойственны скоропалительные суждения; Советник же, при всём моём к нему уважении, не совсем один из нас. Понять одного дракона, от рождения воспитанного в знатном Доме, может только другой такой дракон. Или не согласитесь со мной?

Гун задумчиво слушала. К чему это всё, интересно?

— К чему это всё? — резко озвучил её вопрос Старейшина. — Рои, мне дорога каждая минута и нет времени на твои игры. Ты решила отказаться от своих же слов?

— Зачем же, — она покачала головой. — Всего лишь выказываю обоснованное недоверие, Рэж. И дальнейшее предпочту обсуждать с единственным представителем Призрачных, которому я доверяю — с матушкой Гун.

Так вот как ты захотела разыграть эту партию... Гун усмехнулась про себя и бросила на Рои чуть растерянный взгляд. Благо, за годы успела его отлично отрепетировать так, чтобы верила даже наставница.

— Это совершенно исключено, — вполне закономерно отрубил Старейшина.

— Разве? — Рои склонила голову набок. — Матушка Гун — старшая, уже признанная Князем и всеми членами Совета мать Призрачного Дома. Будь моя воля, она была бы одним из регентов при новом подрастающем Главе, воспитывая и близнецов, и свою дочь в традициях Предгорья — тех Призрачных, на которых действительно стоило бы возлагать надежды. Но всё вышло, как вышло. Так или иначе, дальнейший разговор я предпочту вести исключительно с матушкой Гун. Или так, или я буду в полном праве сказать Совету, что вы сами не пошли мне навстречу и отказались от договорённостей.

— Что же, — Старейшина стремительно поднялся. — Значит, дальнейший разговор не имеет смысла.

— Ваше право так думать, — усмехнулась Рои. — Но я, как матушка Дома Алого, обращаюсь к матушке Дома Призрачного. Что скажете, матушка Гун?

"Скажу, что вы, как всегда — роскошная, первостатейная сука", — подумала Гун. — "Которой я не могу не восхищаться."