легче. Она гуляет с Микки. Посмотрела прогоны. Похвалила. Все, кстати, кто бывает на репетициях, хвалят, но я не верю в успех. Теодор хочет, чтобы я у них играла «Гамлета» несколько месяцев. Это нереально. Я ведь играю по-русски. И хоть Теодор, который сам не понимает русский текст, ставит свет и мизансцены так, чтобы это было понятно всем, думаю, что играть «Гамлета» часто я не смогу. Не хватит энергии. Силы после операции у меня уже не те.

Вот, Том, пока все. Обнимаю Вас и Юлию.

Ваша Алла Демидова

Открытка

21 марта 2001 г.

Том! Я в Дельфах. Жара. Все в цвету. Красота. У меня здесь мастер-классы и концерт. А в Москве снег. В Дельфах хорошая энергетика. Недаром рядом Парнас, только боги, по-моему, это место оставили. А Парнас, кстати, очень невысокая гора оказалась.

Обнимаю.

Алла

Открытка

22 апреля 2001 г.

Том! Я опять в Афинах. Играю «Гамлета». Все хвалят. От безделья накупила себе много ненужных «тряпочек», поэтому посмотрите, пожалуйста, на мой счет – идет большая утечка денег? Не перешла ли я за лимит?

Алла

Р.S. Меня очень многие, в том числе Терзопулос, ругали за мою любовь к «тряпочкам». Но это, по-моему, часть профессии. Недаром я люблю Сергея Параджанова.

Письмо

6 июля 2001 г.

Том! Вы когда-нибудь были в Патрах? Это в Греции. А я уже не первый раз. Много-много лет назад, когда я впервые приехала в Грецию, я попала именно в Патры. Это еще было при советской власти, меня туда послали на театральный фестиваль, и только прилетев туда, я узнала, что должна играть в рамках этого фестиваля «Федру». Меня никто не предупредил в Москве. У меня не было ни костюмов, ни, главное, партнеров. И вот тогда Терзопулос, который был директором этого фестиваля и видел в Канаде нашу «Федру», поставил со мной импровизацию на тему «Федры». Играла я на руинах старой крепости.

А сейчас «Гамлета» играю в круглом классическом театре. Древнегреческом. Круглая сцена, сзади арки, ну все как положено. Конечно, сцена не для нашего «Гамлета». Как-то на этой сцене я видела «Персов» в постановке Терзопулоса – вот это было гениально. А сейчас он же сделал с греками «Геракла», почти в той же манере, но… не получилось. Как это часто бывает. От чего зависит жизнь спектакля? Никто не знает. Знают только зрители и критики, но сделать ничего не могут.

У меня здесь мастер-класс с молодыми актерами. Я им рассказываю про психическую энергию. Они про это ничего не знают. Дала им ряд упражнений на выявление этой энергии, но все равно – у кого талант есть, тот и без этих упражнений хорош, а у кого нет – ничего не поможет. Как и система Станиславского, по-моему. На Западе у этой системы излишний приоритет.

Отсюда с Терзопулосом летим в Португалию играть «Гамлета». Обнимаю.

Алла

Письмо

13 июля 2001 г.

Том, здравствуйте! Мы из Афин через Милан летели в Лиссабон, и в Милане остались наши костюмы. С итальянскими самолетами это уже не в первый раз. Ночью перед спектаклем Теодор вызволял наши костюмы. Принесли все в мой номер. Пришлось развешивать их в ванной и напускать горячую воду – старый театральный способ гладить костюмы. Жалко, потому что у нас два уникальных кимоно, которые нам в свое время подарил Судзуки. Белое – свадебное в павлинах и цветах – для Офелии, и красное, расшитое золотом и разноцветными нитями, для Гертруды. В каждой стране мы берем двух местных актеров – они помогают в игре и немного в переводе для зрителей. Ведь я начинаю спектакль сценой Гамлета с приезжими актерами, т. е. я – актриса с публикой. И эту сцену девочка переводит, а когда нужен Лаэрт, как урок на шпагах и в монологах – вступает в игру мальчик. У него получается плохо, и тогда он сердито мне бросает, «мол, сыграйте этот монолог сами». Я начинаю и постепенно становлюсь Гамлетом, т. е. на глазах зрителей вхожу в роль. По-моему, адаптацию я сделала хорошую. Перевод Пастернака. Перед началом работы я позвонила сыну Пастернака Евгению Борисовичу, с которым я знакома, и который, слава Богу, жив. И я попросила разрешение на адаптацию (у него авторские права). Он, конечно, мне позволил делать все что хочу.

Играли мы в хорошем средневековом театре. Зал битком, и хорошие аплодисменты, хотя, как Вы понимаете, я к ним отношусь безразлично. Был банкет. И какая-то зрительница, такая дама с золотыми украшениями, подошла ко мне с комплиментами и посетовала, что она не знает русский, я ей говорю, но ведь вы знаете текст Шекспира, она меня спрашивает, а есть ли перевод на французский, чтобы почитать, я ей говорю, что есть даже на чукотский, и тогда она мне – «надо будет прочитать». И еще один – критик, как он сказал, – тоже признался, что не читал «Гамлета». Вот, Том, цена зрительским аплодисментам. У меня с годами вырабатывается идиосинкразия к зрительному залу. Хорошо Теодор меня научил играть по вертикали, как играли древние греки: «я и Дионисий». А что им оставалось делать: ведь спектакль начинали утром, когда солнце в зените – все главные монологи, а с заходом солнца умирали герои. В это время зрители жили своей жизнью – кто смотрел на сцену, кто спал, кто ел, ну и т. д. Сейчас спектакль идет 3 часа, а наш «Гамлет» – полтора, и все равно зрители не включаются полностью. Шелестят программками, жуют конфеты, говорят по телефону. Поэтому: «я и Бог» – вертикаль.

Отсюда опять в Афины, и я, наверное, останусь на каком-нибудь греческом острове отдохнуть дней 10.

Что-то от Вас давно не было весточки. Как вы? Обнимаю.

Алла

Р.S. Ах, Том, только что мне Терзопулос сказал, что «Гамлета» будем играть в Вольтерре и в Будве (Будва, кажется, в Ваших любимых краях – Словении или Черногории?), поэтому отдых мой отменяется.

Открытка Тома

28 августа, 2001 г.

[надпись на открытке] Boothbay, Maine.

Aerial view of the Boothbay Harbor waterfront with the footbridge top right[20].

[Перевод Тома] Штат Мэн.

Дорогая Алла! Получил твою открытку из Греции, с острова «Специ». Обрадовался, что ваша энергия восстановлена и что можете терпеть эти «гастроли» с вашим директором Терзопулосом. Какой подвиг – играть все главные роли «Гамлета» – кто бы верил? Ваше настроение, кажется, улучшается после болезни. Как вам понравился городок Будва? Если бы я знал о вашем представлении