не укради; не говори ложного свидетельства на ближнего твоего; не желай дома ближнего твоего <…> (и) ничего, что у ближнего твоего (Исход 20:15–17). <…> В выступлении 18 марта в Кремле президент России В. Путин использовал средство дьявола – смешал правду с ложью. Убежден, что полуправда, которую из уст главы российского государства слышал весь мир, хуже откровенной лжи – как скрытый в пище яд более опасен, чем явная отрава. <.> Владимир Путин официально стал использовать такие определения, как “русский мир”, “историческая Россия”, “русские – разделенная нация”, “мы с украинцами – один народ”.

Все это, вместе с ностальгией по былому государственному величию и стремлением реванша за распад СССР, является точной копией идеологии и риторики фашистских режимов ХХ века, в частности, в Германии и Италии. <…> Именно поэтому прежде всего обращаюсь ко всему украинскому народу: на нашу Родину вероломно напал враг, который оккупировал часть Украины и стремится вообще уничтожить нашу государственность и независимость, вернуть нас в имперское кремлевское иго»[491]. Филарет также резко критиковал УПЦ, заявляя, что позиция УПЦ МП тождественна позиции российского руководства, хотя это не так. УПЦ КП игнорирует тот факт, что УПЦ МП также благословляет воинов на защиту рубежей Родины в зоне АТО (антитеррористической операции) и посылает своих капелланов в зону боевых действий. УПЦ МП больше всего работает в зоне АТО (капелланы и социальные проекты), Онуфрия по-прежнему встречают в целом благожелательно (хотя и с пикетами против «московской церкви») в пограничных с зоной АТО епархиях, которые он объезжает, Онуфрий в 2015 г. присутствовал на мероприятиях в Киеве, посвященных депортации крымско-татарского народа.

Украинская автокефальная православная церковь не стала активным игроком в рамках кризиса, учитывая смерть главы церкви митрополита Мефодия (февраль 2015 г.). Фактически УАПЦ солидаризировалась с УПЦ КП, объявив о переговорах об объединении двух церквей (апрель 2015 г.). Однако новый глава УАПЦ митрополит Макарий (Малетич) не пошел на объединительный собор под эгидой Киевского патриархата и занял независимую, но в целом нейтральную позицию по отношению ко всем церквям. Митрополит Макарий, например, вполне снисходительно отнесся к тому, что Харьковско-Полтавская епархия УАПЦ во главе с Исидором (Исиченко) решила перейти в УГКЦ. Уже к концу сентября патриарх УПЦ КП Филарет выразил свою обиду довольно резко: «Руководство Церкви на словах говорит одно, а делает противоположное. 14 сентября должен был состояться Собор, чтобы завершить акт объединения (с УПЦ КП. – Авт.). Однако вся иерархия Автокефальной Церкви отказалась придти… Больше диалога с этой Церковью у нас не будет, чтобы они не обманывали народ»[492].

Греко-католики (УГКЦ) в лице верховного архиепископа Святослава (Шевчука) вплоть до 2015 г. делали довольно резкие заявления в адрес России и о необходимости «победить врага». Однако затем УГКЦ ушла в тень после того, как папа Франциск четко обозначил свое мнение в феврале 2015 г. – война в Украине братоубийственная, и необходим мир, а не призывы к победе или к поражению какой-либо из сторон (Святослав публично выразил сожаление по поводу слов папы). УГКЦ заявляет, как и УПЦ КП, о гонениях на своих служителей на Донбассе и в Крыму, но, несмотря на большую роль на майдане, неактивна в войне против России: это не война греко-католиков. При своей враждебности по отношению к России и отсутствии влияния на Востоке Украины УГКЦ, по крайней мере, на время ослабила антироссийскую проповедь.

Сторонников единой УПЦ Святослав разочаровал заявлением, что есть одна каноническая церковь – УПЦ МП (октябрь 2014 г.). Однако же в октябре 2015 г. ряд заявлений Святослава Шевчука в интервью австрийскому католическому агентству «Kathpress» вызвал возмущение и осуждение со стороны Отдела внешних церковных связей РПЦ. Шевчук высказался в русле антимосковской риторики, свойственной патриарху Филарету: «Как бы ни старался Московский Патриарх претендовать на “российского”, а не просто “русского”, в современных реалиях это ему явно не удается. Моральное право представлять ему “боли и радости” народа Украины ставят под сомнение даже сами верующие УПЦ, считая своего Патриарха “патриархом агрессора”»[493].

Стоит отметить, что роль представителей УГКЦ была самой заметной на самом Евромайдане 2014 г. в центре Киева. Если посмотреть многочисленные видеотрансляции с майдана, то можно увидеть, что сцена, с которой выступают ораторы, увешаны иконами Божией Матери, позади политиков стоят греко-католические священники с крестами. Это естественно, так как греко-католики поддерживали тех активистов, которые приехали в Киев из Львовской области, других регионов Западной Украины. Большую известность получила проповедь одного из священников УГКЦ Михаила Арсенича (служит в Ивано-Франковской области), который в декабре 2013 г. призывал убивать русских, китайцев, негров, евреев, а также членов Партии регионов (за эту проповедь он был наказан руководством УГКЦ – отправлен на покаяние в монастырь на месяц). Патриарх УГКЦ Святослав (Шевчук) призывал священников не занимать политической позиции, а также отмечал, что главным агрессором является Россия, которую страны Запада должны остановить (Шевчук еще 7 февраля призвал, чтобы США стали посредником в разрешении конфликта в Украине). Характерную для униатов и католиков позицию на Евромайдане выразил 17 февраля 2014 г. в интервью Католическому информационному агентству архиепископ Католической церкви Украины Мечислав Мокшицкий, митрополит Львовский: «Я считаю, что события на Майдане являются шансом для Украины, если они приведут к изменению политической системы и более прозападного направления политики. Благодаря им появилась надежда на исцеление государства, на большую справедливость или облегчение заграничных поездок, а также облегчение условий для иностранных инвесторов». Присутствие на Евромайдане митрополит комментирует так: «На Майдане также была поставлена наша молитвенная палатка. Отцы-францисканцы ежедневно отправляют там Святую Мессу и ведут молитвы. <…> В демонстрациях на Майдане принимают участие и верующие Римско-Католической Церкви. Их сопровождают священники, чтобы создавать атмосферу солидарности, мира и взаимоуважения. Такая атмосфера взаимной солидарности и уважения преобладает на Майдане. Там мы видим совсем другую Украину»[494].

Показательна на фоне межправославного конфликта политическая роль протестантских церквей, которые в лице своих представителей в ВСЦ заняли крайнюю точку зрения (требовали от российских лидеров осудить агрессию России), призывали к победе над «террористами» на Донбассе, мотивируя это в том числе преодолением советского прошлого и необходимостью построения европейской демократии. В рамках ВСЦ протестанты скорее симпатизируют Киевскому патриархату (евангеликам близко понятие «национальная церковь», с флагами Украины пасторы до последнего стояли, к примеру, в центре Донецка, один был убит в бою с сепаратистами). Между тем в самих евангельских церквях намного больше непроявленного плюрализма мнений (пророссийских и националистических), чем это представлено в публичном пространстве.

«Теология майдана» для протестантов в большей степени связана с новыми возможностями для христианской миссии и с десоветизацией, социальным служением в зоне АТО.