Митрополит Антоний также попытался впервые предложить определенную программу диалога разных сторон украинского общества: «Во-первых, необходимо начать с преобразования своего сознания и отношения к происходящему. Если мы не отойдем от навешивания ярлыков на своих оппонентов, а также от обобщения всего и вся, никакие дипломатические договоренности на любых уровнях не принесут желаемых результатов. “Укропы”, “колорады”, “на Донбассе все преступники”, а “на западе Украины живут сплошные бандеровцы” – все эти стереотипы и штампы должны остаться в прошлом. <…>

Во-вторых, очень важным моментом является прощение. <…> Совсем недавно Предстоятель нашей Церкви Блаженнейший Митрополит Онуфрий отметил, что если бы Восток и Запад Украины простили, а также приняли бы друг друга такими, какими они есть, без дополнительных взаимных требований и обвинений, то война в ту же секунду бы закончилась. <…>

В-третьих, нужно возложить все свои надежды на Бога. Многим кажется, что в нынешних условиях прощение и единение внутри нашего общества нереальны. Нереальны, потому что на их пути стоит кровь, насилие, ненависть и взаимная вражда. Однако, что невозможно человеку, возможно Богу. Сегодняшних противников может примирить общая молитва»[503].

Конечно, и слова митрополита Антония в условиях жесткого идеологического противостояния и временного перемирия на Донбассе кажутся благими пожеланиями, учитывая, что в самой УПЦ МП далеко не все поддерживают такого рода позицию. Однако очевидно, что в высказываниях митрополита Онуфрия и митрополита Антония не содержится проклятий в адрес какой-либо одной из сторон.

Безусловно, кризис ослабил влияние РПЦ на постсоветском пространстве, отделил де-факто церковь в Украине, в других странах посеял сомнения в возможности РПЦ стать восточнославянским Ватиканом. Для РПЦ и лично патриарха Кирилла произошедшее с Украиной – это кризис идеологии восточнославянской цивилизации во главе с Московским патриархатом. Для идеологии «русского мира» украинский кризис – это опасность замкнуться в рамках границ Российской Федерации. Церковь в лице патриарха Кирилла стала заложником российско-украинского кризиса.

Патриарх Кирилл сдержанно призывал стороны к примирению на протяжении всего украинского кризиса. В марте 2014 г. глава РПЦ фактически признал право Украины на демократическое национальное самоопределение. В словах патриарха не было никаких имперских претензий, в которых обычно Москву обвиняют украинские националисты. 14 марта в своей проповеди в Храме Христа Спасителя патриарх Кирилл заявил: «По крайней мере 400 с лишним лет предпринимались попытки расколоть и разделить Русский мир. Когда мы говорим “Русский”, то не следует трактовать это так, как это делают наши недоброжелатели, говоря о Российской империи и о Советском Союзе. Речь идет о Русском мире, речь идет о великой русской цивилизации, вышедшей из Киевской купели Крещения и распространившейся на огромные просторы Евразии. <…> Сегодня на пространствах этого мира существуют независимые государства, и мы с уважением относимся к их суверенитету, к их готовности и желанию самостоятельно строить свою национальную жизнь. Но это не означает, что стремление к законному суверенитету, к реализации этого суверенитета должно сопровождаться разрушением общего, единого духовного пространства»[504].

Помимо этого, важными действиями стали те, которые патриарх Кирилл не сделал – он не присутствовал на церемонии подписания договора о присоединении Крыма и Севастополя к России 18 марта, Синод РПЦ не принимал никаких решений о приходах в Крыму, которые формально остались под руководством УПЦ МП. Заявление Синода РПЦ 19 марта было также очень корректным – в нем говорилось, что церковь должна стоять надо всеми разногласиями, вне партий, и что «границы Церкви не определяются политическими предпочтениями, этническими различиями и даже государственными границами».

Катастрофичность положения осознавалась перед аннексией Крыма – скорее всего, по согласованию с патриархом Кириллом митрополит Онуфрий посылал письма с мольбой к В. Путину не разделять Украину, не заботясь о последствиях. Реальные противоречия в позициях Путина и Кирилла неизвестны. Можно лишь констатировать, РПЦ сохраняет статус-кво в Крыму и не оказывает официальной поддержки ЛНР и ДНР. Патриарх Кирилл избегает в любой форме повторять или комментировать внешнеполитическую риторику политиков и представителей российских ведомств.

Одной из сфер, в рамках которых церкви наиболее естественно себя ощущают и могут проявить свою гражданскую позицию, является социальное служение – помощь беженцам с Украины и пострадавшим в самой Украине. РПЦ более или менее оперативно отреагировала на гуманитарную катастрофу, когда десятки тысяч вынужденных переселенцев из Украины хлынули в южные регионы России и масштаб беды стал очевиден, а пограничные регионы перестали справляться с потоком людей, бегущих от войны.

Церковную деятельность среди беженцев (наплыв, связанный с российско-украинским кризисом 2014–2016 гг.) стоит выделить особо, поскольку она стала возможной именно благодаря уже существующей системе добровольчества. Алгоритм создания волонтерских команд и организации социальных проектов активно внедрялся Синодальным отделом по социальному служению и благотворительности РПЦ. Кроме того, сама по себе острота ситуации, сопереживание людей тем, кто бежал от гражданских столкновений на Востоке Украины, помогли мобилизовать не только прихожан, но и более широкие круги общества.

Важным фактором в становлении добровольческого движения в РПЦ стала активная гуманитарная миссия по помощи беженцам с Украины. Социальные проекты для десятков тысяч вынужденных переселенцев из Украины привлекли в церковь массу волонтеров. Церковную помощь беженцам на территории России курирует Синодальный отдел по благотворительности Московского патриархата, куда стекается вся информация о том, какие церковные организации готовы разместить у себя украинских граждан. Со склада Ростовской епархии регулярно отвозятся партии гуманитарной помощи в палаточные лагеря МЧС, приграничные, муниципальные пункты временного пребывания. Священники и церковные волонтеры занимаются досугом детей беженцев: отвозят их в аквапарки, зоопарки и творческие мастерские при храмах.

Помощь беженцам с Украины, можно сказать, спровоцировала рост интереса к волонтерству и к социальной работе в епархиях и на приходах. Первый сбор средств на нужды беженцев с Украины был объявлен патриархом Кириллом («во исполнение миротворческого мандата Церкви») в июле 2014 г., второй – в феврале 2015 г.[505] Всего собрано 128 млн рублей. Еще в 2014 г. в епархии РПЦ были направлены рекомендации о том, как работать с беженцами, была открыта церковная горячая линия (обратилось 3567 чел.). Только в рамках гуманитарного центра в Ростове-на-Дону распространено 950 т помощи (ежедневно приходит около 100 семей). Расфасовано около 700 тыс. порций еды («народные завтраки» при помощи компании «Русь»). Всего было собрано 5 т школьных принадлежностей, а в 33 епархиях – 350 т гуманитарной помощи. Наиболее активно в работе с беженцами в Москве участвует православная служба «Милосердие». Единый православный центр помощи создан в Новокосино – в него обратилась 21 тыс. чел., роздано 13 тыс. вещей, 15 тыс. продуктов и лекарств. По словам Василия Рулинского, если в первые месяцы конфликта беженцы остро нуждались в одежде, то теперь большинство запросов от людей касаются