А эти, люди ее мира? Куклы, изготовленные для развлечения. Она корчилась в предсмертной агонии, а они каждый раз смотрели на нее с ужасом и восторгом одновременно. Разве они заслуживают права жить?

— Ненавижу…

Затем она вспомнила Лунного Зверя. Тот был рядом. Морена видела его сквозь высокие окна спальни. Он бежал по лунному лучу, огромный, сильный. Она шептала запекшимися губами тайное заклинание, звала на помощь- Но Лунный Зверь даже не глядел в ее сторону. Он не желал помогать просто так Тоже хотел плату за свои услуги. Но расставаться с единственным, что было дороже жизни, — с жаждой мести, — Морена не собиралась.

— Ненавижу…

…Микеланджело со злостью швырнул факел в жаровню. Опять сдохла! Времени, чтобы выжать правду из этой дряни, не оставалось. Пора принимать решение. Или отложить выход игры на неопределенный срок а ведь уже раззвонил, разрекламировал по всему свету! Тысячи геймеров в нетерпении потирают руки, жаждая покорить новый мир. Или закрыть глаза на эту прореху. Отмахнуться, сделать вид, что ничего экстраординарного не произошло?

Он пнул ногой изуродованное, бездыханное тело.

— Ладно, я с тобой еще разберусь. Позже.

Морена очнулась от боли и холода. Пожалуй, больше от холода. Боль стала уже привычной, а вот холод был чем-то новеньким.

С трудом разлепила глаза. Ночь. Полнолуние. Которую ночь подряд — полнолуние, она и со счета сбилась. Вначале решила — игрок вновь откатил все назад. Но нет, тело корчилось от боли, тело помнило перенесенные пытки. Сломанная в предплечье левая рука вывернута, вместо сожженной факелом груди — жуткие Запекшиеся струпья, потемневшие, распухшие ноги потеряли чувствительность. Нет, это не очередной откат.

Морена лежала на дне какого-то рва, в луже зловонной жидкости, среди громоздящихся гор отбросов. Ее посчитали мертвой и отволокли на свалку. Но Железный король дал промашку. Искорка жизни все еще теплилась в ней. Совсем крохотная — дунь посильнее, и погаснет. Но это все равно был шанс отомстить. Теперь она знала — как.

Поскуливая от боли, существо, в котором еще можно было опознать человека, но молодую женщину, бывшую королеву Морену Данбарскую, не признал бы никто, выбралось из канавы. Не переставая скулить, медленно, останавливаясь через каждый десяток ярдов, поползло в ночь. Подальше от города, держа направление на юго-запад. Туда, где далеко, за сотни миль от Венцорка поднимались вершины северного Моннора, недоступные ни людям, ни игрокам.

Лето года двести двадцать восьмого выдалось в Лерии жарким и засушливым. Дружно поднявшаяся весной пшеница горела на корню, сохли не дождавшиеся живительной влаги дождей огороды, жухла листва в садах и на виноградниках. Растрескавшаяся, превращающаяся в горячую пыль земля не в силах была вернуть людям и половины того, что приняла в себя. Летняя засуха пугала призраком голодной зимы…

Пугала многих, только не вдовствующую княгиню-регентшу. Она так ждала этого лета, столько надежд связывала с ним, что какая-то дурацкая засуха не могла испортить ей настроение. Радость и нетерпение переполняли сердце княгини. Перемены, которых она ждала — не просто ждала, собственноручно готовила, — вот-вот должны были начаться. Они уже начались!

Во-первых, истек срок траура по скоропостижно скончавшемуся от сердечного приступа князю Сейлику. Наконец-то можно сбросить опостылевшие черные тряпки, вновь явить всем свою молодость и красоту. Танита не испытывала ненависти к престарелому князю, даже неприязни не было. Но он мешал. Приходилось считаться с его волей мужа и властителя, приходилось — пусть редко! — делить брачное ложе, потворствовать его слабостям и привычкам. Он обременял самим своим существованием. Поэтому, едва Танита научилась превращать струящийся по жилам серебряный свет в магические нити, дергающие людишек, подобно куклам-марионеткам, князь отправился к праотцам.

Единственным наследником лерийского престола остался принц Малек Как ни хотелось того старому князю, одарить его вторым сыном супруга не сподобилась. Таниту в том никто не винил. Более того, бездетность объясняли верностью мужу. От старика-то какой прок в постели? А Малек тем временем превратился из нескладного прыщавого подростка в красивого юношу. Черные вьющиеся волосы обрамляли чуть вытянутое, с правильными, мягкими, как у девушки, чертами лицо. Карие глаза, темные брови и такие же темные усики, пробивающиеся над верхней губой, подчеркивали белизну кожи. Принц уже разбил не одно девичье сердечко, вскружил не одну милую головку… Пусть ростом и шириной плеч не вышел, но силу с лихвой компенсировал гибкостью и ловкостью. Малек овладел всеми умениями, приличествующими благородному рыцарю. Фехтование и верховая езда, бальные танцы и философские беседы, военная тактика и политическая стратегия. Принц готовился к своему совершеннолетию. Готовился примерить корону отца и его трон. Ему оставалось ждать чуть больше недели. И это — во-вторых!

Танита не собиралась биться с пасынком за власть. Пускай мальчик княжит, как ему нравится. Трон Лерии стал слишком ничтожным для нее. Эту ступеньку она перешагнула и готова была взойти на следующую. На коронацию юного князя прибудет посольство из самого Годвара. Новый князь на престоле должен подтвердить своей печатью союзнические обязательства, заключенные предшественниками. А вместе с посольством в Райнор плыл сын императора. Пусть этот тридцатилетний, все еще не женатый мужчина думал, что отправился в путешествие ради развлечения, Танита знала истинную причину — он ехал за ней. Почти год колдунья работала над тем, чтобы забросить нити за тысячи миль, обвить ими сердце дофина. Все внимание, всю свою силу на этом сосредоточила. Что творится в собственном дворце, ее уже не интересовало. Здесь ее и так все любили. Многие боялись, до дрожи в коленях, до ночных кошмаров, и все равно продолжали любить. Пусть их. Теперь целью красавицы-вдовы был трон огромной империи.

…Риса тоже боялась своей госпожи, до дрожи, до кошмаров. Боялась, но не любила. Может быть, раньше, когда жила в родительском доме? Ее отец, мелкий дворянчик с побережья Лерийского залива, очень гордился, когда дочь получила место фрейлины. Хвастался, что это — признание древности его благородного рода. На самом деле род был ни при чем. Княгиня обратила внимание на волосы девочки. Светлые, почти белые, они сразу же выделили Рису из стайки сверстниц, приехавших с родителями в столицу на Зимнепраздник. Таните ужасно хотелось снега той теплой зимой, потому и ввела в свои покои снежноволосую девочку.

Так княгиня объясняла ей позже. И себе. Но были ли снежные волосы истинной причиной? Или Таниту влекло к юной провинциалке что-то другое? Непонятное, совершенно необъяснимое ощущение родства?

Риса стала фрейлиной во дворце, и как-то незаметно любовь ее к молодой властительнице иссякла. Да, княгиня была мила, добра и даже ласкова со своими придворными. Многих делала счастливыми одна возможность видеть ее, коснуться края одежды. Были и такие, кто не задумываясь отдал бы жизнь за княгиню Таниту. Но за спиной милой женщины маячили зловещие тени. В укромных уголках дворца безымянный шепот сплетен и слухов рассказывал страшное. О подземелье, о каменном мешке под апартаментами княгини, о чудовище, вышедшем прямиком из запретных сказаний.