— Ты хочешь проткнуть меня насквозь, вижу. Но разве металл способен ощутить мягкую упругость, теплую влагу женского тела, сквозь которое он будет проходить? Разве способен оценить его? Насытиться конвульсиями пронзаемой женской плоти? — Она улыбнулась и добавила: — Разве ЭТО оружие способно утолить твою жажду? Или все же другое? Не ошибись, принц.

Ее голос, ее лицо, взгляд, движения пальцев — все действовало завораживающе. Распростертое тело было таким манящим и таким доступным! Малек ощущал, как вожделение разрастается в нем, гасит ярость, подчиняет себе волю, захватывает каждый его мускул. Он хотел эту женщину больше всего на свете, жаждал обладать ею. Так, как делал это черный зверь. Он сам готов был превратиться во что угодно, если потребуется!

Но женщина ничего не требовала взамен. Чуть раздвинула ноги, выставив напоказ прикрывающие лоно лепестки. Розовый язычок облизнул губы.

— Вот сюда. Ты хочешь вонзить свое острие сюда.

Пальцы сжали кончик лезвия, уверенно потянули вниз вдоль тела. Острая сталь почти касалась нежной бархатистой кожи. Юноша ощущал эту близость. Ощущал, как движется вдоль мягкого плоского живота, проплывает над маленькой ямкой пупка, почти задевает выступающий бугорок…

Шпага остановилась.

— Ну же… Давай… Вонзись в меня… Скорее…

Она стонала, трепетала от предвкушения. Лепестки ее розы начали раскрываться, заблестели капельками росы, источая все усиливающийся аромат.

Нельзя было медлить ни секунды с ударом! Следовало вонзить клинок в сердце ведьмы сразу же, едва переступил порог этой комнаты. Не слушать ее, не смотреть, не дышать…

Взревев по-звериному, Малек отбросил шпагу и прямо как был — в одежде, сапогах — рухнул на женщину.

…Наконец-то он утолил свою жажду! Тело княгини было не менее упругим и молодым, чем тело Рисы. И уж куда более горячим и страстным. Она не лежала покорно, подчиняясь силе мужчины. Она сама брала его, жадно и грубо. Овладевала им вновь и вновь, пока не выжала досуха, до последней капли. И когда Малек, обессилевший, упал на подушки, прилегла рядом.

Юноша не знал, сколько времени прошло. Ночи с Рисой пролетали как одно мгновение. Сейчас же ему казалось, минула вечность с минуты, когда он набросился на княгиню. Однако во дворце было по-прежнему тихо.

Танита по-кошачьи потерлась головой о щеку юношу.

— Ты получил то, что хотел? Или все еще жаждешь убить меня?

— Ты и правда ведьма. Ты околдовала меня.

— Околдовала, и что же? Ты недоволен этим, мой мальчик? Зачем тебе другие женщины, если есть я?

Малек хмыкнул. Помолчал немного, потом, решившись, спросил:

— А зачем тебе зверь, если есть я? Мужской фаллос недостаточно велик, чтобы удовлетворить тебя? Или ты на самом деле любишь это чудовище?

В комнате вновь зазвучали колокольчики женского смеха.

— Какой ты еще ребенок То, что происходит в подземелье, к любви и плотским утехам не имеет никакого отношения. Это магический ритуал. Я овладеваю Лунным Зверем, понимаешь? Овладеваю силой, управляющей нашим миром. И пусть это останется тайной. Только моей и твоей. Фамильной тайной князей Лерийских. Да?

Она приподнялась на локте, заглянула в глаза юноши. Он поспешно кивнул:

— Да.

Танита улыбнулась, покачала головой.

— Ай, как ты легко поймался. Ты ведь не сам выведал, что происходит в подземелье. Тебе подсказали. Дай угадаю кто… — Княгиня наигранно сморщила лобик, будто и впрямь напряженно размышляла. Затем фыркнула и, склонившись к уху юноши, зашептала: — Моя любимая фрейлина, девочка со снежными волосами. Угадала?

Малек отстранился, досадливо сжал губы. Танита хихикнула.

— Угадала, не хмурься. Рано или поздно она должна была сунуть свой милый носик в мои тайны. Слишком много дерзости и любопытства для обычной девчонки.

— Ты знала!

— Ошибаешься. Подозревала, но не знала. Ты сказал мне.

— Нет!

— Да. Не словами. Это было у тебя вот здесь. — Она легонько постучала пальчиком по лбу юноши. — А когда мужчина и женщина сливаются в порыве страсти, они становятся одним целым. Ты разве не знал? — Танита опять засмеялась. А потом уже серьезно добавила: — С Белоснежкой придется распрощаться.

Малек сел на кровати. Повернулся к женщине спиной. Процедил угрюмо:

— Не трогай ее. Кого хочешь, но не ее.

— Жалеешь ее?

Юноша помолчал, кивнул нехотя. Танита придвинулась ближе. Села, прижалась грудью к его спине.

— Я понимаю тебя. Мне тоже жаль эту девочку. Но правителю непозволительно руководствоваться человеческими чувствами. Интересы трона, династии, государства превыше всего. Привыкай к этому, мой мальчик. Я не виню Белоснежку за любопытство. Она не смогла удержать тайну — вот что плохо. Узнал ты, могут узнать и другие. Что тогда станет с честью князей Лерийских?

Малек вздохнул обреченно.

— Ты хочешь, чтобы я убил ее?

— Ну что ты! Просто смотри.

Она дотянулась до алого шелкового шнурка, висящего на стене у изголовья кровати, дернула.

Звонкая трель колокольчика разбудила Рису. С минуту, а то и больше, девушка смотрела на него, не в силах выкарабкаться из сонного морока. Затем спохватилась, это же княгиня срочно вызывает к себе! А она в постели валяется. Голая, нечесаная, неумытая. Резко вскочила и тут же согнулась от боли, пронзившей все члены. Вернулось воспоминание о кошмаре прошедшей ночи. Огляделась, ища глазами Малека. Юноша исчез. Когда он ушел? Раздумывать было некогда, колокольчик звонил не умолкая.

Уже в дверях, наспех одетая, Риса опомнилась. Зачем княгиня вызывает к себе в такую рань? Что, если она уже все знает? Тогда нужно бежать, немедленно! Пока не поздно, пока княгиня не послала за ней стражу. Дворец еще спит, она успеет выскользнуть из него, успеет добежать до городских ворот… А дальше куда?

Колокольчик продолжал трезвонить, торопил, не оставлял времени на размышления. Девушка захлопнула дверь и поспешила в апартаменты властительницы.

Танита ожидала ее в будуаре. Сидела в кресле неодетая, лишь в наброшенном на голое тело шелковом халате. Розовом, с синими и зелеными диковинными созданиями, полулюдьми-полуживотными.

— Ваше величество, вы уже встали? Простите, я…

Женщина снисходительно махнула рукой.

— Перестань. Видишь же, прислуги нет. Говори как с подругой.

— Да… Танита. Помочь тебе одеться?

— Не нужно. Подойди ко мне. Сядь.

Девушка послушно приблизилась. Опустилась на пол у ног госпожи. Княгиня ласково коснулась ладонью ее волос. Пропустила пряди между пальцами, будто наслаждалась их мягкостью и податливостью.

А Рису от этих прикосновений обдало ледяным холодом. С жуткой безысходностью пришло ощущение: не выбраться ей из этой комнаты никогда. И будто подтверждая предчувствие, княгиня спросила: