— В чем же выражается ваша явка с повинной?

— Бога ради, сейчас, — засуетился Паренкин. — Видите ли, я знал, что Софья Загорская располагает значительной суммой, я бы сказал — колоссальной суммой. Мой гражданский долг сигнализировать в соответствующие органы… Человек я робкий, не сделал своевременно…

— Почему же сделали сейчас? Что вас толкнуло на это? Или узнали от официанток ресторана, что Нельский арестован?

— Нет, нет, я специально прилетел… Чувство гражданского…

Юрченко досадливо остановил его:

— В Сухуми до милиции автобусом двадцать минут, а вы эвон куда. Но если пришли, давайте начистоту. Иначе ваша явка с повинной в зачет не пойдет, прямое или косвенное участие в преступлении будем рассматривать на равных со всеми.

Пропотевший до зуда и жалкий в своей растерянности Паренкин более или менее вразумительно рассказал, что деньги Софья получила от Нельского. Сохранить. Ну вроде бы если его посадят, то деньги останутся в целости. Отсидит два-три года и вернется к Софье, к деньгам. Вот для чего брак фиктивный. Откуда известно о деньгах? Две дочери, жена не работает, зарплата у техника, гражданин следователь, сами знаете… Софья видела это, дала пятьсот рублей. Одень, говорит, девчонок, а про деньги соври. Премия или халтура какая. Софья — сущий дьявол. Предупредила: «Помалкивай, если не хочешь девчонок оставить сиротами».

— С чего это Загорская благотворительностью занялась? Пятьсот-то рублей за какие заслуги?

Паренкин заерзал, потер виски, не решаясь сказать и боясь не сказать. Наконец, глядя куда-то в сторону, выдавил с трудом:

— Мы были близки с ней.

Юрченко брезгливо усмехнулся:

— А с Левиковым она тоже была близка?

— Павел Евгеньевич, это такая женщина… Сатана в юбке. С улицы, говорит, приведу, вот тут с ним лягу, и вы не пикнете. И ручку сжимает в горсть: «Вот вы где у меня. Вам за любовь со мной у Миши высшая мера — нож в почку».

— После отъезда из Свердловска Загорская встречалась с Нельским?

Скрывать нет смысла. Но очень хочется Паренкину хоть самую малость обелить себя. Как тут обелишь, если вопросы следователя и его, Паренкина, ответы каждый раз обнажают новый слой грязи. Опять вопрос, требующий безусловной правдивости, а за правдой этой — предосудительные, противозаконные действия Макара Леонидовича. Ох как не хотелось касаться этого!

— Тем летом встречались дважды. Я прилетал в Свердловск… Но я же по делу, на табачную фабрику. Время и место свидания передавал Нельскому так, попутно…

Юрченко резко отодвинул лежавшие перед ним бумаги, верхний лист скользнул по гладкой поверхности, невесомо качнулся в воздухе и ударился ребром о линолеум пола. Паренкин вздрогнул, словно не бумажный лист упал, а совсем рядом грохнули молотом по чугунной доске. Юрченко поднялся из-за стола, прошелся по кабинету. Остановился подле Паренкина, глядя в макушку этого сутенера, сводни и кем еще в следующий момент он обернется, сказал раздраженно:

— Знаете, Паренкин, мне иногда кажется несправедливым, что сотрудникам милиции не выдают молоко за вредность производства. Вон с какой мерзостью приходится соприкасаться… Ладно, ближе к делу. С какой целью теперь приехали в Свердловск?

— Софья велела, — поторопился с ответом Паренкин.

— Она знает об аресте Нельского?

— Понятия не имею. Может, догадывается, может, сообщил кто. Велела повидаться и сказать… Слово в слово велела: «Не тяни кота за хвост». Похоже, собираются с Левиковым недостроенный дом продавать. После, как я приеду. Если, сказала Софья, с Мишей несчастье — немедленно звонить с междугородной.

— Звонили?

— Бог с вами, да разве я… Лучше к вам прийти, а? Учтете, дети все же…

Юрченко долго и испытующе смотрел на Паренкина.

— Макар Леонидович, насчет продажи дома точно?

— Во всяком случае Софья говорила Левикову: «Не найдем покупателей — не обеднеем». Мне кажется, что, если бы я позвонил о Нельском, они бы сегодня исчезли из Очамчире.

— Мне тоже так кажется.

Юрченко снял трубку телефона, накрутил номер подполковника Веряскина.

— Владимир Александрович? Юрченко вас тревожит. Владимир Александрович, надо бы депешу в Абхазию. Пусть Тычинин немедленно берет обоих.

— Еще вчера вечером задержаны, Павел Евгеньевич, — ответил начальник ОБХСС. — Будут у нас ближайшим авиарейсом. Подробности, когда зайдешь.

Известие о том, что Левиков и Загорская задержаны, сразу успокоило Юрченко. Улыбнулся Паренкину:

— Так-то вот, Макар Леонидович… Хотел оформить протокол задержания, изолировать вас денька на три. Теперь ни к чему. Вот подписку о невыезде возьму. На сколько у вас командировка? На трое суток? Может, и хватит. Не хватит — нашим документом отчитаетесь. Распишитесь. Здесь вот.

10

Подполковник Веряскин был в кабинете не один. Над приставным столиком возвышался медноволосый, с грубым обветренным лицом человек, которого Юрченко встретил утром в коридоре третьего этажа. Юрченко кивнул ему. Веряскин оторвался от бумаг, сделал жест в сторону своего посетителя:

— Знакомься, Павел Евгеньевич. Заместитель начальника следственного отдела Камчатского УВД майор Прохоров.

Майор поднялся, подал руку и добавил:

— Иван Федорович.

Юрченко назвал свою фамилию и сел напротив Прохорова.

— Н-ну-с, Павел Евгеньевич, — откинулся на спинку стула Веряскин, — что тебя так переполошило?

— Загорская и Левиков, по всей видимости, узнали об аресте Нельского и, похоже, навострили лыжи.

— Откуда такие сведения? — спросил Веряскин.

Юрченко рассказал о визите Макара Леонидовича Паренкина.

— Не дезинформация?

— Нет. У этого типа один выход — говорить правду.

— Что ж, все стыкуется. — Веряскин подал листок с машинописным текстом. — Ознакомься.

Юрченко принял листок, сказал Веряскину с улыбкой:

— Вот и нет чертовой дюжины. Пятнадцать теперь, если не считать очамчирского гуся в клетчатых штанах.

— Какой гусь? Какая дюжина?

— Чертова. Тринадцать в деле было, Владимир Александрович.

— Вон что! — засмеялся Веряскин. — Не пятнадцать, больше насобирается. Прочитай сообщение Тычинина из Сухуми. Его опергруппа на квартире Натальи Белобородовой, сестры Софьи Кондратьевны Загорской, изъяла драгоценностей почти на четыреста тысяч рублей и без малого сто тысяч денежными знаками.

Юрченко удивленно присвистнул:

— Весь ресторан того не стоит. У нас-то сумма хищений в сто шестьдесят семь тысяч установлена.

— Остальное по ведомству Ивана Федоровича, — показал Веряскин на приезжего майора.

Юрченко с уважительным пониманием посмотрел на сильно измотавшегося в поездках майора Прохорова.

— Помнишь ориентировку камчатских товарищей? — продолжал Веряскин. — Едва ли помнишь. Была четыре года назад ориентировка о розыске некоего Сливко Зиновия Львовича, ведавшего пушной факторией. Одни приметы, без фотографии. Теперь видим: приметы Сливко — это приметы Нельского. Не было у нас тогда Нельского. Да и черт ли мог подумать, что Сливко и Нельский одна и та же бяка. А до этого он в Якутии под именем Мулявина значился. Докопались все же наши коллеги, точнехонько на Свердловск вышли. — И спросил совсем неожиданно: — Ты завтракал сегодня?

— Чай пил, — ответил Юрченко.

— От