Служанки ушли, почтительно поклонившись. Я стояла перед зеркалом, со вниманием и удивлением рассматривая свое отражение. Не зная здешних вкусов и моды, я позволила девушкам одевать и причесывать себя на их усмотрение — мне даже любопытно было, что из этого получится. И вот из загадочных зеркальных глубин на меня смотрела совсем новая Шайса.

На мне были шаровары из белого шелка, вышитые понизу широким золотым узором и прихваченные на щиколотках золотыми пряжками. Такие же пряжки застегивали у запястий широкие полупрозрачные рукава нижней рубашки, которую надо было заправлять в шаровары и затягивать тугим широким поясом. Сверху на все это я надела платье-кафтан фиалкового цвета — без рукавов, с множеством пуговичек на лифе, ниспадающее сзади недлинным шлейфом, а спереди открывающее ноги почти до колен. Когда мне на малахитовой подставочке принесли туфли на каблуке длиной едва ли не с мою кисть, я с ужасом подумала, что не смогу сделать на них и шагу, но остроносые туфельки, сплошь расшитые золотом и украшенные аметистовыми висюльками, позванивающими при ходьбе, сели на ногу, как будто их сделали по моей мерке. В них я стала казаться выше и стройнее.

Волосы мне уложили в высокую прическу, пустив несколько длинных завитых прядей вдоль щек — на открытые плечи и грудь. Еще что-то делали с лицом, после чего щеки и губы показались румянее, а глаза заблестели.

Из драгоценностей, любезно предоставленных в мое распоряжение герцогом Фэди, почти все я отвергла. Все эти серьги, подвески, браслеты и ожерелья казались красивыми, пока лежали на черном, синем или красном бархате ларцов. Но, примеряя их, я словно утрачивала какую-то часть собственной красоты. Поэтому я выбрала лишь пару серег — длинных переплетенных цепочек с маленькими крупинками аметистов. Перед выходом мне принесли накидку из ярко-рыжего меха, в который так приятно было закутать обнаженные плечи.

Джениси восхищенно поцокала языком, поправила мне какой-то недостаток в прическе и вновь провела подземными коридорами наверх, где в главной обеденной зале у накрытого стола меня ждал герцог Фэди. У его ног уже разлеглась Виса, вполне довольная жизнью и угощением, предложенным ей на отдельном подносе. При виде меня она даже не поднялась.

После обычного обмена любезностями герцог пригласил меня занять кресло напротив него, и на какое-то время я забыла обо всех своих опасениях. Мясо, поджаренное с ароматными специями, матовые ломтики соленой рыбы, хрустящие куриные крылышки в меду, крупно нарезанные мясистые томаты, щедро усыпанные зеленью и чесноком, розовые перламутровые спинки креветок… Соусы и подливки в изящных кувшинчиках, почти прозрачное вино с едва заметным золотистым оттенком, разлитое в высокие хрустальные бокалы… Фрукты в серебряных вазах — свисающие грозди винограда, полосатые бока яблок, золотая кожура апельсинов… Герцог Фэди не отвлекал меня беседой от еды, лишь предлагая мне попробовать то или иное блюдо. Казалось, он так же был занят едой, и обед прошел в молчании, как если бы мы с ним были старыми знакомыми.

Когда слуги убрали со стола и принесли мороженое разных сортов в хрустальных вазочках, я поняла, что настало время для разговора. Тут же, не дав мне собраться с мыслями, герцог спросил:

— Расскажи мне о своей родине, несравненная Шайса. Я никогда не слышал о стране по имени Чонг. Я обеспокоен: неужели мои мудрецы знают не все об обитаемом мире? Но в любом случае, твой Чонг — это прекрасный край, если он рождает таких красавиц.

Стараясь не краснеть от его комплимента, я ответила, надеясь все расставить по своим местам.

— Ты непременно знал бы такую страну, высочайший герцог, если бы она существовала. Но такой страны нет. Друзья придумали ее, чтобы народу интереснее было смотреть на мои танцы. Так что у тебя в гостях все го лишь бедные путешественники из Лесовии, которым нужны были деньги. Обо мне не слышали нигде, кроме нескольких деревень от Фолесо до Мидона. Если ты ожидал другого, прости мне мою ложь и позволь как можно скорее покинуть твой дворец.

Герцог рассмеялся.

— Значит, Лесовия? А с Чонгом вы придумали здорово. И это, конечно, сработало. Но знаешь, я примерно так все себе и представлял. Только я ожидал, что ты сочинишь какую-нибудь правдоподобную историю о своей «далекой стране», а я тебя разоблачу, и ты будешь мило смущаться и краснеть. Хорошенькой девушке совсем необязательно быть правдивой. Вот Джениси, например. Она уже успела тебе рассказать, что я от нее без ума? Но твои танцы — это не миф. И если про Лесовию ты сказала правду, то когда-нибудь эта земля будет гордиться тобой. Прости мне бесцеремонность, с которой я зазвал тебя в гости, несравненная Шайса из Чонга. Я должен увидеть, как ты танцуешь. Ты ведь не откажешься выступить здесь, во дворце, сегодня вечером?

— Но… Я плясала для крестьян… Вряд ли те же танцы уместны в Поднебесном дворце…

Герцог снова развеселился.

— Шайса, я же не прошу тебя выступить перед Советом мудрецов! Вот они, пожалуй, разобрали бы твой танец по полочкам и начали тебя учить, как надо это делать. Учили бы, пока бы ты не состарилась. А мы здесь люди непритязательные и зрелищами неизбалованные. Знаешь ли ты, что по этикету я никогда в жизни не должен покидать дворец?

— Никогда? — ужаснулась я.

— Никогда, — синие глаза герцога вдруг сделались грустными. — Но я пару раз убегал из-под бдительного ока Атони. Иногда я спрашиваю себя: кто же из нас на самом деле герцог… Я платил стражникам деньги — и под пытками не скажу, кому — и забирал у них лошадь, а потом скакал во весь опор по дорогам час или полтора, чтобы меня не хватились… Так что будь великодушна, Шайса.

Надо ли говорить, что я согласилась? Меня растрогал образ молодого герцога, запертого непререкаемыми законами в своей роскошной тюрьме. Может быть, я вспомнила о себе и о храме звезды? А может быть, все дело было в том, что Фэди был красив обжигающей красотой, а его глаза, то грустные, то шутливые, были такими бездонно синими?.. Я согласилась, лишь робко заикнувшись, что хотела бы видеть своих спутников.

— Я не могу принять их во дворце, — объяснил мне Фэди. — Ради тебя я выдержал с Атони и Советом мудрецов целую войну. Уверяю тебя, что они прекрасно устроились, и сама ты в любое время можешь спуститься к ним.

Отдохнув после обеда, я решила тотчас отправиться на поиски Рей дана, Готто и Чи-Гоана. Я должна была убедиться, что с ними все в порядке. Но ко мне явилась Джениси и начала расспрашивать, какое платье приготовить мне для вечернего выступления. Потом я вспомнила, что неплохо бы посмотреть зал, в котором меня попросят танцевать, и продумать некоторые движения, чтобы не ударить в грязь лицом. Несмотря ни на какие уверения герцога Фэди, мне все же не хотелось выглядеть деревенской плясуньей в глазах изысканной публики, перед которой мне предстояло танцевать. Потом ко мне прислали записку от двоюродной сестры Фэди, высокой герцогини Юниссы, которая умоляла зайти к ней. А на ее половине дворца на меня буквально набросилась остальная родня Фэди: его дядюшка высокий герцог Анзи, его супруга, полная, в рыжих буклях герцогиня Энита, и двое кузенов, которые усыпали поцелуями мои руки вплоть до самого вечера.