«Ко времени, когда Лот вошел в Сигор. И тогда пролил Господь на Содом и Гоморру дождем горящую серу – от Господа с небес. И встал Авраам рано утром и вернулся на место, где стоял пред лицом Господа. И посмотрел он на Содом и Гоморру и на все пространство окрестности, и увидел он густой дым, поднимающийся с земли, как дым из печи».

«Солнце взошло над землею, и Лот пришел в Сигор. И пролил Господь на Содом и Гоморру дождем серу и огонь от Господа с неба; и ниспроверг города сии, и всю окрестность сию, и всех жителей городов сих, и все произрастания земли. И встал Авраам рано утром и пошел на место, где стоял пред лицом Господа; и посмотрел он на Содом и Гоморру и на все пространство окрестности и увидел: вот, дым поднимается от страны, как дым из печи»[42].

«Нет, – подумал Балби, – это сделал не Господь. Люди в Ковентри могли вести себя низко и неразумно, но ничто из того, что они совершили, не могло навлечь на них такое отмщение. К этому приложил руку кто-то другой».

– Настоящий ад, твою мать! – ахнул стоявший рядом с ним Бриггс.

Балби хотел было заявить, что здесь не место для богохульства и сквернословия, однако понял, что был бы неправ. Если где-то и могла появиться необходимость в богохульстве – не как в отдушине, помогающей снизить накапливающееся в мозгу давление, не как в способе сохранить душевное равновесие, хватаясь за все, что попадется под руку, а в качестве констатации сложившегося факта, – это был как раз такой случай.

– Ад, – повторил Бриггс. – Это ад.

Здесь и пахло, как в аду: едкая вонь от взрывчатки смешивалась с мягким запахом бытового газа и удушливым ядовитым дымом пожарищ. Из-под завалов доносились сдавленные крики, похожие на стоны грешников, мучающихся в преисподней.

Отбой тревоги прозвучал всего десять минут назад, но улицы уже заполнялись людьми. К центру подтягивались желающие помочь: они ошеломленно глазели на руины, словно отказываясь верить в масштабы разрушений. Военные и пожарные разгребали завалы в поисках выживших. Два грузовика с цистернами воды, которые не смогли проехать к району Бургес из-за воронок и разбитых трамвайных рельсов, остановились у подножия холма, и сейчас из них высаживались люди с инструментами и оборудованием. С той же стороны до Балби донесся усиленный громкоговорителем голос, призывавший помогать спасательным бригадам. В воздухе чувствовался сильный запах газа. Инспектор догадался, что где-то нарушена сеть газопровода. Из некоторых воронок хлестали струи воды, как будто какой-то шаловливый демон решил в насмешку украсить эту картину разрушения импровизированными фонтанами.

Балби и Бриггсу не нужно было обсуждать, что им делать. Они просто подошли к офицеру пожарных, представились и спросили, где они могут быть наиболее полезны. Их направили на раскопки пострадавших домов. Хотя и Балби, и Бриггс этой ночью не сомкнули глаз, им не хотелось спать: они работали, используя резерв сил, о существовании которого до сих пор не догадывались. Как полицейские, они брались за самую тяжелую работу: выносили из-под завалов тела – или то, что от них осталось, – доставляли их на аллею кафедрального собора и укладывали для опознания. Кто-то должен был на законных основаниях обыскивать карманы жертв в поисках документов и, в случае успеха, закреплять их на одежде погибших, чтобы люди могли найти здесь своих друзей и родственников.

Почти повсюду можно было наблюдать странные сцены. На склоне холма вдали от церкви бомба попала в продуктовый магазин; выставленные на витрине фрукты испеклись, как на подгоревшем пироге, и теперь тротуар был залит странной сладкой слизью. Балби с удивлением понял, что это фруктовый сок, просачивавшийся из-за разбитого стекла. Через дорогу на мостовой сидел совершенно голый мужчина в каске патрульного противовоздушной обороны. Одежду сорвало с него взрывом. Хоть его тело казалось неповрежденным, Балби сразу догадался, что этот человек мертв. Перед церковью стояло уцелевшее дерево, в ветви которого взрывной волной забросило дохлую собаку.

Толпы людей, пришедших в город, чтобы посмотреть на последствия авиаудара и чем-то помочь, принесли еще одну печальную весть. От бомбардировки также сильно пострадал Рэдфорд, где жил Балби. Но это ничего. Он потерял все, что должен был потерять, еще в 1919 году. Остальное было для него уже пустяками. Балби мысленно помолился за своих соседей. Бриггсу, который жил в районе Чепелсфилдс, особо переживать было не о чем. Бомбы угодили в завод, выпускавший танки «Алвис», но жилые дома почти не пострадали.

На город начала опускаться ночь, и полицейские решили немного отдохнуть. Пожары начали затухать, и, остыв после тяжелого физического труда, Балби и Бриггс вдруг почувствовали, что на улице холодно. Мимо них торопливо прошел пожарный. Балби знал его, но из-за усталости никак не мог вспомнить фамилии. Хантер? Филипс? В любом случае у него была короткая фамилия.

– А, копы, – остановившись, обратился к ним пожарный. – Может, сделаете еще кое-что, прежде чем свалитесь с ног? Там на крыше церкви со стороны собора есть еще парочка трупов, а у нас нет времени на то, чтобы отнести их вниз.

– Ладно, – ответил Балби.

И тут он подумал о Кроу. Во всей этой суматохе инспектор совершенно забыл о профессоре. Что же с ним случилось? Ломать над этим голову не было смысла: он либо жив, либо погиб.

Полисмены начали подниматься на крышу через башню. Они были обессилены, и идти по узкой спиральной лестнице им было очень тяжело. На крыше Балби и Бриггс обнаружили два тела: одно из них принадлежало солидному мужчине средних лет в твидовом костюме, другое – человеку в противогазе.

– Высоко мы забрались, – констатировал Балби.

– Не хотелось бы повторять этот путь, – заметил Бриггс.

– Но у нас нет выбора.

Бриггс пожал плечами:

– Можно просто перебросить их через бортик.

Глаза Балби округлились от ужаса.

– Они и так уже мертвы, хуже им не будет, не так ли? – добавил Бриггс. – А мы сэкономим силы.

– Бери покойника за ноги, – сурово отрезал Балби. – Будем спускаться с ним по лестнице.

Полицейские медленно и с большим трудом отнесли мужчину в твидовом костюме вниз и оставили на дорожке. По пути они дважды его уронили. Балби подумал, что Бриггс, наверное, все-таки был прав: от падения на траву труп в любом случае не станет мертвее. Однако для инспектора это было делом чести – обращаться с телом должным образом. Согласно документам это был мистер Эндрю Форд. «Вероятнее всего, – сказал себе Балби, – он погиб, сбрасывая с крыши зажигательные бомбы». Полицейские поднялись наверх еще раз.

Осторожно ступая по крыше, Балби приблизился к человеку из противовоздушной обороны. Несмотря на усталость, инспектор сразу же понял: с трупом что-то не так. Человек, который долго проработал детективом, начинает автоматически различать привычные позы смерти, как будто у костлявой с косой есть какие-то вкусы и предпочтения относительно результатов своей работы. Балби предположил сначала, что этого человека убило шрапнелью, но раны на его груди были явно не от шрапнели. Обратив внимание на это обстоятельство, инспектор насторожился и тут заметил, что это тело, видимо, упало сверху. На это указывала поза покойника. Если кто-то, умирая, просто осел вниз, тело выглядит более естественно. А этот человек получил удар большой силы. Бомба? Вероятно.