До новогодних праздников, которые Джамал теперь вдвойне хотел превратить для жителей столицы в траурное мероприятие, оставалось мало времени. А ведь еще нужно было рассредоточить и смонтировать взрывные устройства на Таганско-Краснопресненской линии метрополитена. Доставить через оборудованные сигнализацией коридоры полторы тонны взрывчатки под одно из предприятий оборонной промышленности, где, по данным, полученным от надежных источников, имеется небольшой ядерный реактор.

Джамал уселся в кресло напротив вставшего при его появлении с дивана Хаки.

– Ты знаешь, зачем я пригласил тебя в столь позднее время?

– Могу только предполагать. – Авзаев не сводил с Меджидова глаз, ожидая любого приказа.

– Ты хорошо проявил себя на родине в борьбе с неверными, – делая знак рукой, чтобы тот сел, заговорил Джамал. – Здесь, в сердце ненавистного нам врага, ты тоже был бесстрашен и делал все для победы нашего народа, поэтому сегодня, когда встал вопрос, кто заменит Ахмада, я думал недолго...

Джамал замолчал, пристально глядя на Авзаева.

– Ты считаешь, что я справлюсь?

– Да.

Ни один мускул на лице Хаки не дрогнул. Он медленно встал, приложил правую руку к сердцу и слегка наклонил голову.

– Я благодарен за оценку своего труда, но ведь есть более достойные люди.

– Не скромничай, – улыбнулся Джамал. – Немногие из наших братьев пока посвящены в задуманную нами акцию. Ты же рука об руку работал с Ахмадом.

– Я сделаю все, чтобы довести наше дело до конца, – произнес Авзаев.

– Вот и хорошо. – Джамал ободряюще улыбнулся. – Завтра я объявлю о своем решении остальным, а пока отдыхай...

Утро принесло разочарование. Не успел Джамал закончить завтрак в компании с Дианой, как настроение омрачил звонок одного из столичных авторитетов по прозвищу Калач.

Довольно недружелюбным тоном тот предложил срочно встретиться.

– Нужно перетереть один вопрос, – пояснил он необходимость разговора, из чего Джамал сделал вывод, что дело серьезное, раз Калач не желает доверить его телефону, а беседа вряд ли будет носить характер дружеской.

Отключив трубку радиотелефона, он почесал антенной бровь, пытаясь понять причину неприязни вора. Их интересы нигде не пересекались.

Калач, он же Давыдов Иван Олегович, в начале девяностых вышел на волю после очередной отсидки. Вникнув в суть перемен, сотрясающих Советский Союз, собрал под свое крыло разрозненные и плохо организованные банды рэкетиров. После окончательного краха тоталитарной системы, на волне приватизации, обзавелся сразу несколькими предприятиями по производству продуктов питания и алкогольной продукции. Рэкетиров с «Жигулей» и «Волг» пересадил на джипы, вооружив и одев в респектабельные костюмы. Сам обзавелся дорогими адвокатами и постепенно начал прибирать к своим рукам рынки, банки, заводы, попутно обрастая связями в системе МВД, Думе, правительстве.

Это был невысокого роста, наполовину облысевший мужчина с бесцветными глазами. Он никогда не шиковал и не пытался удивить своих «коллег» по ремеслу «Кадиллаком» или замком в Англии. Однако это был своего рода кураж. Многие, в том числе и Меджидов, знали, что этот далеко не молодой, слегка сгорбленный человек имеет огромные капиталы в заграничных банках. В считаные часы его хорошо вооруженная и оснащенная армия, состоящая из нескольких сот парней, может возникнуть из ниоткуда в любом районе столицы и даже за ее пределами.

Местом встречи был предложен практически безлюдный в зимнее время причал Северного речного вокзала.

Приехали одновременно. Меджидов с Султаном вдвоем направились к темно-синей «Вольво», от которого навстречу вышел Калач. Несмотря на ветер с мокрым снегом, он был без головного убора, лишь приподнял воротник.

– Здравствуй, Калач! – стараясь выглядеть дружелюбно, поприветствовал вора Меджидов.

– Для кого Калач, а для кого Иван Олегович, – прищурившись от ветра, Давыдов зло посмотрел снизу вверх на чеченца.

– Что-то неприветлив ты сегодня. – Меджидов даже слегка растерялся. Ссориться с кем-либо сейчас ему было не с руки.

– Ты зачем моего человека замочил? – ошарашил Калач.

– Не понимаю, о чем ты говоришь, – Меджидов удивленно посмотрел на Султана.

Тот лишь развел руками, давая понять, что тоже ничего не знает.

– Кто из твоих ездит на...

Калач выдержал паузу, давая возможность своему помощнику назвать номер и марку машины.

Машина, о которой говорил Калач, была у Меджидова. Более того, только вчера его люди именно на этой тачке догнали и убили Пекаря.

– Когда это случилось? – спросил чеченец.

– Вчера. Его сожгли заживо в джипе.

«Значит, Пекарь работал на Калача! – мелькнула в голове у чеченца безрадостная мысль. – Если я лишил его специалиста такого уровня, он меня не простит!»

– Я не знал, что этот человек работает на тебя, – глухим голосом проговорил чеченец. – Он убил нескольких моих людей. Мы считали, что Пекарь работал на Белого.

– Какой Пекарь?! И что еще за Белый?! Джамал, ты меня удивляешь! В машине был Колька Наездник. Он едва машину успел угнать. Совсем пацан. Про какого Пекаря ты мне лапшу вешаешь?!

– Значит, твой человек угнал машину...

– Мои люди машин не угоняют, – перебил его Калач, – но это было на моей территории...

– Погоди. – До Меджидова, наконец, дошло, что Пекарь никакого отношения к Давыдову не имеет. – Ты мне конкретно скажи, по какому поводу предъява?

– Предъява? – переспросил Калач и с удивлением посмотрел на Джамала. – Беспредел пора прекращать.

Меджидов сокрушенно вздохнул, глядя, как на лысине собеседника тают снежинки.

С каким бы удовольствием он сейчас пристрелил этого старикашку, возомнившего о себе невесть что.

«Ничего, сейчас главное – не нарушить хоть и хрупкий, но так необходимый мир. Как только решу вопрос с акцией, сразу займусь тобой», – подумал Джамал.

Однако внешне он никак не выдал своих эмоций.

– Подсчитай свои убытки и позвони мне. Я компенсирую.

– Мне не нужны твои деньги, – Калач окинул его презрительным взглядом. – Мне нужно спокойствие...

– Значит, Пекарь жив! – уже в машине сквозь зубы процедил Джамал, зло глядя на Султана, как будто в этом была его вина. – Я встречался с Доку, он мне подкинул ценную информацию. Думаю, мы все равно найдем этого шакала.

Ближе к концу рабочего дня Антон вновь пересек проходную АТП. В кармане его куртки лежал пропуск, выписанный на имя Мельника Владимира Павловича. Однако он не пошел в отдел кадров, а, немного потолкавшись по управлению, направился в цех.