– Переспал с кем-то?

– Джентльмен не хвастается. – Подмигнув мне, он отправляется на кухню.

– Пожалуйста, захвати из холодильника желтый кувшин! Спасибо! – кричит вслед ему Саммер. – Нам нужно наполнить стаканы.

– Конечно, Блонди.

– Хм. – Я смотрю на Саммер. – Кажется, вы снова начинаете ладить.

– Ага, – соглашается она. – Думаю, все из-за секса. Эндорфины делают его мягким и пушистым.

Хантер снова появляется в гостиной и ставит на кофейный столик пластиковый кувшин с «Маргаритой».

– И кто стал этой счастливицей? – поддразниваю я его.

– Ты ее не знаешь. Одна девушка из бара в Бостоне.

– Просто класс, – говорит Одри.

Он закатывает глаза.

– Мы не трахались в баре.

– А у той девушки есть имя? – наполняя доверху наши стаканы, спрашивает Саммер.

– Вайолет. – Он пожимает плечами. – Не хочу показаться вам козлом, но как-то запаривался запоминать ее имя. Она выставила меня вон буквально через две минуты после секса.

Я начинаю смеяться.

– Какая жестокая женщина!

– Да нет. Это лишь все упростило, – признается Хантер. – Мне все равно не нужно было больше одной ночи.

– Просто класс, – повторяет Одри.

Теперь Хантер усмехается.

– Ну да. Я весь такой ужасный, потому что хочу секса на одну ночь, но она хочет того же самого, и ее вы ужасной не считаете. Да, вполне логично.

Я, поднимая со столика свой бокал с «Маргаритой», решаю сменить тему.

– Вы готовы к предстоящему матчу?

– Готовы как никогда. Но их будет трудно победить. – Его настрой меня радует. По крайней мере, его голова занята игрой, а не всеми этими девушками, с которыми он спит. – Если мы найдем способ сдержать Джейка Коннелли, как-нибудь остановить его, то у нас появится хороший шанс.

Ха. Хотела бы я узнать, как им удастся остановить Джейка. Видит Бог, я такого средства так и не нашла.

Все игроки готовятся к матчу по-разному. Некоторые ребята одержимы суевериями, как, например, Дмитрий, который однажды порезался бумагой и «всухую» обыграл соперника, и теперь перед каждой игрой он режется бумагой. Или Чилтон, которому нужно, чтобы его мама сказала ему: «Ни пуха, ни пера, Коби!» – именно так и не иначе, потому что в старших классах он выиграл со своей командой чемпионат штата.

Ну а мне просто нужен мой уже заслуживший доверие браслет из бисера и немного тишины. Я обязательно должен спокойно посидеть где-нибудь и привести мысли в порядок, потому что хоккей требует умственных усилий не меньше, чем физических. Игроку нужно быть невероятно сосредоточенным, уметь быстро реагировать на любую ситуацию, любое препятствие. И на льду нет места для сомнений в себе. Я должен доверять своему мозгу, своим инстинктам, своей мышечной памяти, чтобы создавать возможности и добиваться желаемого результата.

В течение всего сезона я не выступал перед командой с напутственной речью. Но ребята и не ждут от меня ничего подобного. Они знают, что когда я сижу сгорбившись на скамейке, не глядя на них, не говоря ни слова, это значит, что я мысленно готовлюсь к игре.

Когда тренер входит в раздевалку, все встают по стойке смирно. Он обводит взглядом команду, облаченную в форму.

– Парни, – здоровается он с нами.

Мы стучим по полу клюшками в хоккейном приветствии. Нам уже нужно выходить на разминку, но сначала тренер хочет сказать нам несколько слов.

– Этот матч – единственный важный из всех, что вы провели в этом сезоне. Победим Брайар, пройдем в национальный турнир. Победим Брайар и станем на шаг ближе к тому, чтобы привезти домой титул национальных чемпионов. – Он говорит еще добрую минуту, подбадривая нас, убеждая, что мы должны победить, что этот титул должен быть наш и что мы должны вернуться его обладателями.

– Что мы сделаем? – кричит Педерсен.

– Привезем его домой!

– Не слышу вас!

– Привезем его домой!

Тренер одобрительно кивает и вдруг решает предоставить слово мне.

– Коннелли, скажи и ты пару слов.

Я удивленно вскидываю голову.

– Тренер?

– Ты капитан, Джейк. Скажи что-нибудь своей команде. Этот матч может оказаться последним в этом сезоне. Твоим последним матчем за Гарвард, черт подери!

Дерьмо, мне не нравится, что он нарушает мой ритуал. Но отказать ему я тоже не могу, потому что в отличие от многих других спортсменов по всему миру, тренер Педерсен не верит в удачу и приметы. Он верит в технику и тяжелую работу. Я даже, наверное, восхищаюсь его философией, но… ритуалы тоже нужно уважать, черт побери.

Я откашливаюсь.

– Брайар – сильный соперник, – начинаю я. – Очень сильный.

– Отличная речь! – Брукс начинает горячо аплодировать мне. – Бурные овации!

Коби громко фыркает от смеха.

– Заткнись, Круглая попка. Я еще не закончил. – Я снова откашливаюсь. – Брайар – хорошая команда, но мы лучше.

Мои товарищи ждут, когда я закончу.

Я пожимаю плечами.

– На этом у меня все.

Все вокруг начинают ржать до тех пор, пока тренер не хлопает в ладоши, призывая нас к тишине.

– Ладно, а теперь выметайтесь отсюда.

Я как раз собираюсь закрывать свой шкафчик, когда экран лежащего на полке телефона загорается. Я смотрю, кто это может быть, и на моих губах появляется довольная улыбка. Это сообщение от Бренны, в котором она желает мне удачи. Есть точно такое же, от Хейзел, но от Хейзел это вполне ожидаемо. Получить же такое от Бренны просто невероятно.

– Тренер, мне папа звонит, – вру я, заметив, что Педерсен не спускает с меня глаз. – Наверное, хочет пожелать нам удачи. Я отлучусь на минуту, ладно?

Он подозрительно смотрит на меня, но потом говорит:

– У тебя одна минута.

Тренер и мои товарищи по команде направляются в сторону туннеля, я звоню Бренне. Но приветствие оказывается совсем не таким, как я ожидал.

– Почему ты звонишь мне? – Она, похоже, злится. – Ты сейчас должен быть на льду, разминаться.

Я усмехаюсь.

– А я-то думал, ты будешь счастлива услышать, что на льду меня нет.

– Погоди, все в порядке? Ты ведь будешь играть, да? – В ее голосе появляется беспокойство.

– Да, я играю. Но увидел твое сообщение и решил убедиться, что ты в безопасности.

– А с чего бы мне быть в опасности?

– Потому что ты пожелала мне удачи. И я решил, что кто-то приставил к твоей голове пистолет.