– Налдо, опиши им состояние обороны, – сказала Годива.

Налдо кивнул.

– Сама знаешь, сестричка, – сказал он, – нам от всего этого радости мало, но договор приходится выполнять. Так вот: мы притащили сюда уйму ананасок, лимонок и бам-буховых вишен, которые, обернувшись змеями нужного размера, сможем заложить в любые трещины. Как только начнется вторжение, туннели будут подорваны и обрушатся прямо на атакующих. Добраться до основания горы будет невозможно, не обрушив все туннели. Потом придется расчищать завалы, а за это время защитники уйдут в подземный мир свинопотамов. Но до этого, скорее всего, не дойдет: драконы явятся раньше. Опять же, если туннели обрушатся, то выкуривать нас дымом нечего и пытаться. Так что надежда на успех у Чериона слабая. Нечего ему и пыжиться: пусть решает либо детеныш, либо девочка.

Нада молчала. Молчал и Дольф. Похоже, Черион и впрямь не мог надеяться вызволить сына силой.

– Мы хотим еще раз поговорить с Че, – сказала Глоха.

– Пожалуйста, – Годива открыла дверь, за которой находились все трое: Че, Дженни и Гвендолин.

– Привет, принц Дольф, – сказала Дженни. – Привет, принцесса Нада. Привет, Глоха.

Дольф не мог не подивиться подобной официальности и решительно не понимал, что за этим кроется. Но сейчас дело было не в этом.

– Че, – сказал он. – Твой отец настроен превратить эту гору в кучу мусора. Это не так-то просто, но если он приступит к делу, без жертв не обойтись.

Чтобы избежать кровопролития, ты должен принять решение.

– Да, должен, – кивнул Че. – Дженни, какое будет решение?

– Прости, Че, – пробормотала выглядевшая до крайности удрученной девочка. – Но я не вижу другого выхода. Тебе придется согласиться стать спутником Гвенни.

– Ну, что ж, – откликнулся Че. – Так тому и быть.

– Ой, Че, спасибо! – воскликнула Гвендолин, обнимая маленького кентавра. – Большое спасибо! Это так много для меня значит!

– Но твой отец не признает решения, принятого под принуждением, и продолжит штурм, – предупредил Дольф.

– Никто меня не принуждал.

– Но…

– Какие могут быть «но», принц Дольф? – вмешался Налдо. – Разве ты не знаешь, что слово кентавра нерушимо?

– Знаю, – ответил Дольф, – но знаю так же и то, что гоблины похитили Че и держали его в плену. Конечно, если он объяснит, почему сделал именно такой выбор…

– Нет, – твердо ответил Че.

Дольф посмотрел на девочку.

– Тогда, может быть, ты, Дженни. Ты ведь считаешь себя его другом.

– Прости, – пролепетала Дженни со слезами на глазах. – Объяснить я не могу. Просто так будет лучше.

Дольфу вовсе не хотелось возвращаться к Чериону с такими результатами, но другого выхода не было. Его миссия закончилась провалом.

– Че, – вступила в разговор Нада. – Твоим папе и маме будет трудно понять твой поступок. Они считают, что ты еще слишком молод и можешь ошибаться в понимании того, чего требует честь кентавра. Не мог бы ты подняться на поверхность и поговорить с ними сам?

– Не знаю, – растерялся Че, – вообще-то я должен оставаться с Гвенни.

– Ты волен идти куда хочешь, – сказала Годива. – Мы всецело полагаемся на твое слово, но твоим родителям и впрямь не помешает узнать о твоем решении от тебя.

– Как насчет прогулки наверх, Гвенни? – спросил Че, повернувшись к Гвендолин. – Конечно, сейчас кругом суматоха, но выглянуть наружу тебе, наверное, будет интересно.

– Конечно, Че, – ответила девочка.

– Тогда скажи родителям, что я скоро приду, – сказал Че Дольфу.

Принц почувствовал некоторое облегчение, хотя по-прежнему мало что понимал.

Нада задержалась поговорить с братом, а Дольф с Глохой последовали вверх по туннелю.

– Как думаешь, почему он так поступил? – спросила Глоха, когда они остались одни. – И почему, если им и вправду никто не угрожает, ничего не рассказывают?

– Хотел бы я это знать, – со вздохом отозвался Дольф. – Но ничего в голову не приходит.

– Глоха права, – заявила невесть откуда взявшаяся Метрия. – Мальчишки глупее девочек.

– Я вовсе не то сказала, – возразила Глоха и лишь потом спохватилась:

– А ты кто?

– Это Метрия, демонесса, – пояснил Дольф, – она любит издеваться над людьми. Ну, сейчас-то тебе чего надо?

– Я думала, ты сам разберешься с детенышем, – усмехнулась демонесса, – но коли с соображением у тебя совсем худо, придется кое-что намекнуть.

– Не нужен мне твой намек! – буркнул Дольф.

– Глупости, еще как нужен. Подумай о возможных параллелях. Если ты не женишься на Электре, кто из-за этого умрет?

– Она. Но какое…

– А если Че не останется с Гвендолин, что будет?

– Но Гвендолин здорова, – возразил Дольф. – А если больна, то наличие спутника-кентавра ее не вылечит.

– А что ты знаешь о гоблинских порядках?

– Они у них гадкие, гнусные и глупые. Гоблины готовы поубивать друг друга ради самой пустячной выгоды, а если кто из них выкажет слабость или порядочность – ему конец. Правда, это относится к мужчинам: женщины у них не такие. А Гвендолин – девочка.

– А какое положение ожидает ее в будущем? – спросила Метрия.

– Она должна стать первым в истории Горба вождем женского пола, – ответила Глоха. – Раньше только мужчины… Ой! – Она прижала кулачок ко рту… – Борьба за власть!

– Политика! – понимающе кивнул Дольф. – Раз она претендует на пост, который занимают мужчины, к ней будут предъявлены те же требования, и любая слабость может стоить ей жизни. Но не может же Че защитить ее от всех гоблинов.

– Может, если каким-то образом избавить ее от ее слабости, – возразила Глоха. – Но в чем эта слабость?

– Мне показалось, будто с ней все в порядке, – пожал плечами Дольф. – Разве что взгляд какой-то… Он запнулся: догадка показалась ему страшной.

– Неужели она… – начала Глоха.

– Метрия, – окликнул Дольф демонессу, но та уже растаяла.

– Если… – сказала Глоха.

– Значит… – промолвил Дольф.

– Чтобы спасти ее, – заключила она.

– И они не расскажут никому, потому что…

– Мы тоже не имеем права.

– Только Чериону и Чекс.

– И только взяв с них слово.

– Больше никому, – согласились они в один голос.

Но тут Дольф призадумался о демонессе, которая ни во что не ставила человеческую порядочность и вполне могла смеху ради растрезвонить об этом по всему Ксанфу. Правда до сих пор она почему-то помалкивала. Вряд ли из сочувствия к девочке, но, возможно, ей показалось что появление у гоблинов вождя женского пола сулит в будущем дополнительные развлечения. А может быть, она просто утратила к происходящему интерес. Это было бы предпочтительнее всего.