Оба выпрыгнули из внедорожника и бросились бегом по дороге. Когда добежали до пикапа, вокруг уже собралась небольшая толпа.

На водительском сиденье навалился грудью на руль молодой человек. На сигнал он, судя по всему, давил плечом.

Декер просунулся в окно машины, откинул его обратно на спинку. Сигнал умолк.

Дыхание парня вырывалось из горла судорожными толчками.

Декер приподнял ему веко. Зрачок был с острие булавки.

– Передоз, – заключила Кемпер, которая тоже все видела.

– Угу, точняк, – подтвердил тощий мужичок в потертой куртейке. – Третий уже раз за неделю.

Амос заметил на сиденье пикапа полупустой шприц. Внутри были остатки какой-то прозрачной желтоватой жидкости.

– Похоже на чистый героин, – сказал он.

Кемпер кивнула, набила на телефоне 911, вызвала «Скорую».

– Ни у кого тут нет наркана? – обратился Декер к столпившимся вокруг.

– У меня есть, – отозвалась стоящая рядом с мужчиной женщина.

– Давайте сюда! – выкрикнул Амос, поскольку парень за рулем стал давиться, дергая горлом. – У него же сейчас дыхание остановится!

Женщина принялась копаться в сумочке.

Тощий опять подал голос:

– Допрыгался… Дебил.

– Да давайте же скорей наркан! – заорал Декер, поскольку молодой человек с абсолютно синими губами бессильно привалился к дверце.

Наконец, женщина передала Амосу баллончик из сумочки. Декер засунул наконечник парню в ноздрю, нажал на поршень. Несколько секунд выждал, но ничего не произошло.

Посмотрев на шприц на сиденье, Кемпер произнесла:

– Похоже, тут еще вдобавок к тому, чем он там обычно колется, фентанил подмешан. Фентанил сильнее цепляет мозговые рецепторы, чем морфин.

– Это героин, а не морфин, дамочка, – встрял худой. – Вы че, ваще не секёте?

Кемпер вихрем развернулась к нему и сунула под нос агентский значок:

– Да побольше вас секу! После усвоения в теле героин как раз и превращается в морфин!

Вновь повернулась к Декеру:

– Засадите ему еще наркана. Нужно окончательно заблокировать опиодные рецепторы мозга.

Декер впрыснул еще одну дозу.

Через несколько томительных секунд молодой человек сделал глубокий вдох, выпрямился на сиденье, заморгал и обвел собравшихся затуманенным взором.

– Просто замечательно, – саркастически заметил тощий мужичок. – Ну что, опять тебя вытащили? До следующего раза…

Декер посмотрел на него:

– А вы-то кто такой?

– Дядя я ему. И этот поганец даже не дотерпел, пока его сестрицу в землю уложат, – снова эту свою дрянь шмыргнул. Вот и говори потом о должном уважении к смерти!

– Сестрицу? – переспросила Кемпер. – Отчего она умерла?

– Да от передоза героинового, так его! – выкрикнул дядя. – Наркана под рукой не оказалось. – Он ткнул пальцем в молодого человека за рулем. – Этот засранец мог бы ее спасти, да только дорожки свои кокаиновые в сортире вынюхивал.

Через мгновение молодой человек резко высунулся из окна машины и блеванул. Все отскочили, чтобы не забрызгало.

Парень сердито посмотрел на Декера, но тут увидел у него в руках баллончик с нарканом.

– Да ты чуть ласты не склеил, браток, – сказал ему Амос.

– Спасибо, мужик, – заплетающимся языком пролепетал тот, утирая рот ладонью.

Декер перевел взгляд на Кемпер, потом опять на молодого человека. Молча перебросил баллончик наркана обратно женщине, двинулся к машине Кемпер, залез внутрь.

Та повернулась к дяде с племянником:

– «Скорая» вот-вот появится. Ему надо в больницу.

– Точно, – отозвался дядя. – По-любому.

Когда Кемпер отошла, он тут же шлепнул племянника по загривку.

– Дебил!

Поспешив вслед за Декером, Кемпер тоже забралась в свой внедорожник.

– Как вы, ничего? – поинтересовалась она, едва устроившись на сиденье.

Амос довольно долго ничего не отвечал.

– Просто вот думаю, вылезем ли мы когда-нибудь из этой ямы, – произнес он наконец.

– В УБН я на все это уже по горло насмотрелась. На то, какие гадости творят люди, когда сидят на наркоте. Даже такое меня уже не удивляет. Видала и кой-чего похуже. Как пятилетние детки пытаются откачать собственных родителей. Как старая бабулька проламывает своему сыну башку, чтобы раздобыть себе денег на дозу. Как мать продает свою десятилетнюю дочь извращенцам, чтобы ширнуться. Но мы все-таки одолеем, Декер.

Он искоса посмотрел на нее:

– Вы и впрямь в это верите?

– Приходится. Иначе не смогу делать свою работу.

На минуту оба погрузились в молчание, которое нарушил Декер:

– Вы тут упоминали, в какую сумму страховые компании оценивают человеческую жизнь.

– Да, это часть их бизнеса.

– Синди Райли говорила мне, что потеряла здесь из-за передозов многих друзей.

– Ничего удивительного. Есть еще тысячи мест точь-в-точь как это. Где люди когда-то просыпались каждое утро и шли на работу с какой-то определенной целью. Теперь у них нет цели. И работы нет. И какого-либо осознания собственной ценности тоже. Не зря этот опиоидный кризис называют эпидемией отчаяния.

– А еще Райли говорила, что у некоторых из этих друзей были полисы страхования жизни. И что кое-какие строительные работы в городе финансируются за счет денег, полученных в качестве возмещения от страховых компаний – как раз по страхованию жизни. – Декер ткнул пальцем в несколько шикарных машин, припаркованных вдоль дороги. – Не исключено, что и вот на это такие деньги тратятся.

Кемпер несколько секунд обдумывала его слова, после чего решительно помотала головой:

– Ни одна страховая компания не застрахует на большую сумму человека со слабым здоровьем, который может в любой момент отдать концы. Наркоманов это тоже касается – если это то, что вы подумали, Декер.

– А может, на момент оформления полиса они и не были наркоманами, – задумчиво произнес он.

– К чему это вы клоните?

– Было бы интересно узнать, у скольких людей в Бэронвилле, умерших от передоза, были полисы страхования жизни на крупные суммы. Сможете это выяснить?

Кемпер уставилась на вереницу машин вдоль дороги.

– Могу попробовать.

– Отлично.

Прежде чем она успела как-то отреагировать, Амос сказал:

– Мне надо ехать. Я обещал Джеймисон помочь с поминками. Они их дома устраивают.