«Помперипосса ударила прямо в разгар завершающей стадии предвыборной борьбы», – звучало в прессе 1 сентября. Тон предвыборной дискуссии обострился, как всегда бывает перед финалом гонки, появилось много жесткой критики против Астрид Линдгрен. Может, ею управляет главный редактор Стрёмстедт и политические стратеги из редакции «Экспресса»? «Эребру курирен» была одной из тех газет, что сомневались в чистоте мотивов писательницы: «Почему Астрид Линдгрен именно теперь написала это письмо? Ранее она говорила, что больше не собирается участвовать в налоговой дискуссии». Во многих газетах по всей стране появлялись критические и осуждающие заметки о перебежчице из социал-демократического лагеря. Так, в «Вестерботтенс фолькблад» появилась статья «Сказочница, которая презирает избирателей», а коллега Астрид, писатель и социал-демократ Макс Лундгрен написал очерк «Ты как ребенок, Астрид!» для газет «Арбетет» и «Афтонбладет», где поставил под сомнение наличие у Линдгрен здравого смысла:

Вместо того чтобы ответить коллеге, Астрид Линдгрен за три дня до выборов отправилась на розыски: не видел ли кто среди участников предвыборной кампании социал-демократов женщин? И не стоит ли намного больше внимания уделить проклятой атомной энергетике? Вновь Линдгрен ударила по болевым точкам старой партии:

Поражение на выборах 19 сентября 1976-го не было для социал-демократов катастрофическим, однако власть перешла к буржуазному правительству. Для Гуннара Стрэнга это стало концом карьеры министра финансов, хотя он и просидел в Риксдаге до 1985 года. Улоф Пальме вновь стал премьер-министром в 1982-м, примерно когда Ингмар Бергман вернулся в Швецию. А что же Астрид Линдгрен? Никогда больше она не соприкасалась с партийной политикой так тесно, как в 1976-м, когда многие шведы узнали «маму Пеппи и Эмиля» с новой стороны и в очередной раз отдали ей дань уважения. Но были и такие, кто счел ее политически наивной и даже виновной в политическом предательстве. Вот что за несколько недель до выборов писала «Вестерботтенс фолькблад»:

В архиве Астрид Линдгрен хранится письмо от Гуннара Стрэнга, датированное днем накануне публикации сказки о Помперипоссе в «Экспрессе». Письмо свидетельствует о том, что министр финансов вел с Линдгрен диалог по поводу истории с ее налогами и был предупрежден о том, что писательница собирается действовать. Он отговаривал ее: «Дружеский, братский совет, дорогая Астрид. Успокойтесь и подождите, пока я разберусь с Вашим делом. Подумайте, как плохо иногда все оборачивалось для отца Эмиля из Лённеберги, оттого что ему трудно было сдержать свой темперамент. Не включайтесь в политическое ножеметание – тяжелая это работа, чаша эта Вас до сих пор миновала. Я напишу Вам. Всего самого доброго от Вашего друга Г. Э. Стрэнга». (Фотография: Национальная библиотека)

В день выборов Астрид Линдгрен сбежала в Швейцарию. «Афтонбладет» полагала, что в Альпах у писательницы налоговое убежище. Опровержение тут же появилось на первой полосе «Экспресса», и «Афтонбладет» извинилась – тоже на первой полосе. Но что же думала Помперипосса о результатах выборов? В телефонном разговоре с журналистом «Экспресса» она показалась довольной, но ни капли не злорадствовала. 23 сентября было опубликовано ее сочувственное прощальное послание покидающему свой пост министру финансов:

Зато в комментариях Астрид относительно двух журналистов «Афтонбладет», во время предвыборной кампании поливавших писательницу грязью, не видно и тени сочувствия. Последней трелью Помперипоссы стала длинная статья в «Экспрессе» за 17 октября под заголовком «По правде говоря». В ней Линдгрен попыталась растолковать разным сеятелям слухов, что ее борьба с социал-демократами не связана с личными доходами. И с ненавистью к рабочему движению тоже. А тем, кто решил, будто она торжествует, вообразив, что в одиночку свалила правительство, стоит одуматься.

В самую точку попали слова Астрид Линдгрен, произнесенные в интервью датской газете «Юлландс-постен» 13 августа 1978 г. – в то десятилетие, когда частная жизнь была неразрывно связана с политической: «В жизни нет ничего важнее, чем взаимоотношения с родителями. Ребенка формирует отношение родителей, среда, в которой он вырос. Мысль об этом внушает едва ли не страх». (Фотография: Клаус Готтфредсен)

Но какие же глубинные мотивы заставили Астрид Линдгрен выступить в роли разгневанного народного трибуна? Отчего писательница, многократно заявлявшая, что ей не нравится быть «знаменитостью», что она любит уединение, внезапно переступила черту и вышла на свет прожекторов? Что понадобилось всемирно знаменитой писательнице в гуще предвыборной борьбы именно в тот период жизни, когда она наконец могла предаться «сладкому одиночеству»?

Ответ прозвучал через десять лет, в документальном фильме Маргареты Стрёмстедт «Астрид Анна Эмилия». Без малого восьмидесятилетнюю Астрид Линдгрен спросили, что бы она делала, кем была, если бы в свое время не стала писателем. Вот ее ответ:

Именно таким народным активистом, идеалисткой с твердыми принципами Астрид Линдгрен оставалась двадцать лет, с середины 1970-х годов. По-другому и быть не могло: иначе она оказалась бы «маленькой кучкой дерьма». После трех десятилетий воображаемой борьбы со злом настала пора вступить в борьбу за реальное добро.