— Еще бы. Но что задумал Сонни?

— Может быть, отдохнуть на море хочет?

— Не неси хуйню. Он не имеет права приезжать без меня. А билеты за какой хуй ему покупать?

— Думаю, нам придется купить. Он сказал, завтра разберемся.

— Ты меня за придурка держишь?

— Я просто передаю его слова.

— Кем ты, блядь, себя возомнил, чтобы билеты с ним обсуждать?

— Мне надо было с ним спорить?

— Да, надо было, хуесос.

Я кладу трубку. Он тут же перезвонил:

— Слышь, долбоеб! Не вздумай вешать трубку!

Его так трясло от ярости, что даже через трубку было слышно.

— Левша, не смей называть меня хуесосом.

— Ты мне еще советовать будешь?! Захочу — назову тебя как угодно, хоть хуесосом, хоть…

Я снова отключился. Он тут же перезвонил.

— Дай трубку Тони.

Я подозвал Тони.

— Этот ебаный сукин сын совсем берега попутал, Тони. Трубки он бросает! Совсем распустился.

— Левша, я че-то не догоняю, — Тони прикинулся дурачком.

— Передай трубку Донни.

Я подошел к телефону, и мы продолжили на обычных тонах.

— Только попробуйте хоть один бакс потратить на билеты. И передай этому мудаку Тони, что он мне должен пятьсот баксов. Пусть отправит бабки завтра же. Да я ему мозги нахуй вышибу! Что он себе позволяет? А я завтра еду в Бруклин, пусть объясняются. И ты не забывай, блядь, кто твой босс.

— Я помню. Ты.

— Так-то лучше. Завтра в Бруклине с ним потолкуем. Будь на телефоне в клубе, я позвоню в двенадцать. Своего ебанутого дружка посади за второй телефон. Чтобы оба были на связи, когда я позвоню.

— Хорошо, будем.

— Если Сонни завтра начнет мне лапшу на уши вешать, он плохо кончит.

— В смысле?

— Получит гранату. У меня есть три штуки. И если я пойму, что он несет поебень, то я там взорву всех нахуй! Не хватало еще, чтобы какое-то мудло из меня придурка делало.

— Левша, остынь.

Сонни прилетел на следующий день вместе с Красавчиком. Они приняли нас с Росси в баре отеля «Таитиан». Перед встречей я подложил диктофон в ботинок.

— Мне не нравится работать за спиной у Левши, — осторожно начал я.

— Мы с ним уже переговорили, — ответил Сонни. — Теперь ты понимаешь, почему я прошу не распространяться о наших делах. Левша мне сильно помог, когда я сидел в тюрьме. За тебя он вообще горой стоит. Я не хочу его лишний раз обижать. Он отличный парень, но характер у него взрывной. И любит из всего делать трагедию. После нашего с тобой разговора он мне позвонил и наговорил всякой хуйни. С моей стороны все просто: я не обязан перед кем-то отчитываться о своих действиях. Поэтому впредь будь добр, не говори ему лишнего. Лично я ему не пересказываю разговоры с другими ребятами. Он меня хорошо знает. Я честно играю. Если я здесь заработаю, он получит свою долю и пойдет отдыхать со спокойной душой.

— За все эти годы он и для меня многое сделал, — ответил я. — Не хочу ругаться с ним из-за тебя. Я в любом случае буду отдавать ему часть денег с любых дел. Не хочу, чтобы он думал, будто я его наебываю.

— Донни, ты же в курсе, что случилось со старой командой. Когда меня запрятали за решетку, они поступили как шакалы.

— Да, я слышал.

Когда Сонни посадили, все подельники отреклись от него. У Сонни остались жена и четверо детей, которым обещали финансовую помощь, но в итоге они не получили ни цента.

— Им было до лампочки, — продолжал Сонни. — Они просто испугались, ведь босс приказал им заткнуть ебальники и забыть про меня. Левша единственный, кто взбунтовался. В итоге я вышел, отыграл свои позиции и подтянул Левшу к делам.

— Да, он поступает по понятиям, по справедливости.

— И все же, не надо ему рассказывать лишнего. У него горячая кровь, и стˆоит ему нахуяриться вина — он сразу бросается к тебе на помощь, но делает только хуже. Времена изменились, сейчас нужно быть дипломатом. Поверь, пять лет назад я бы первый схватил пару стволов и пошел ебашить людей. Сегодня такое не прокатит. Сегодня выигрывают те, кто действует продуманно, шаг за шагом.

— И это правильно, — в один голос сказали мы с Росси.

— Посмотрите на молодняк, они сто очков вперед дадут нашим динозаврам. Мозги ведь тоже стареют. Что там в голове у семидесятилетних? Восьмидесятилетних? Они все твердят про опыт, мол, у них на двадцать лет больше опыта. Но у них на двадцать лет больше — а у меня на все мои пятьдесят! Потому что они живут прошлым, а я живу настоящим. Мы все теперь живем настоящим. Старикам сложно это понять.

— Точно, — мы еще раз кивнули.

— Возьмем джинсы. Кто мог подумать, что их будут носить? А новое поколение подумало — и теперь зашибает огромные бабки. Динозаврам и в голову не придет надеть джинсы. Их мозги встали, как часы. Я знаю ребят, которые ради меня с хуем наперевес на танк броситься готовы за сто-двести баксов в неделю. Но разве это бабки? Все бабки забирают деды с сигарами и печатками на мизинцах. Но скоро все изменится.

— Да уж, — поддакнул Красавчик. Он зацепился взглядом за проходящую компанию: — Слушай, вон те блондиночки местные или как?

— Да вроде видел их пару раз, — я пожал плечами.

Росси ненадолго покинул наш стол. Сонни сразу сделался гораздо более откровенным, поскольку Росси до сих пор считался чужаком.

Я рассказал Сонни, что «наш друг из Управления шерифа» свел Тони с каким-то парнем, который держит несколько суденышек для лова креветок, а на деле занимается контрабандой кокаина и марихуаны.

— Говоришь, коп вывел вас на этого парня?

— Ага. Он и раньше крышевал его маршруты с марихуаной. В общем, этот контрабандист на все руки мастер. Мы с ним уже переговорили. Я сразу предупредил Тони: «Пусть этот тип сам все расскажет. Сделаем вид, что мы не особо-то и заинтересованы, а сами про его планы послушаем». Так вот, оказалось, он и сам хотел с нами переговорить еще пару месяцев тому, но решил присмотреться.

— Теперь продолжаем без Тони, — приказал Сонни. — Будем через тебя вести дела с этим типом. Возьмем небольшую партию, попробуем продать в розницу. Попроси неделю на реализацию. Отдадим с процентами. Скажи ему, что нам интересна дурь, это непыльная работенка. У меня целый автопарк есть, который курсирует из Орландо и обратно. Теперь о главном. Мы привыкли доверять людям. Я сижу здесь, потому что доверяю тебе.