Ещё одним минусом было то, что в вооружении у штурмующих преимущества, в общем-то, не было. Мощные десантные лучемёты и лазеры, увы, были оружием не слишком подходящим для штурма такого здания. Хотя они и были взяты с собой, применять десантники их могли только в крайнем случае, в основном полагаясь на обычные земные автоматы и пистолеты, пусть и бесшумные. Дело в том, что выстрел, например, из лучемёта, при всех своих дополнительных бонусах в виде бесшумности собственно выстрела и кучи трупов в месте попадания, в замкнутом пространстве даёт эффект, сравнимый с применением маломощного боеприпаса объёмного взрыва. Лазеры тоже выдают в точке попадания более чем приличную температуру. При бое в коридорах боевого корабля, где даже переборки бронированы, это очень эффективные системы вооружения, но в доме, наверняка отделанном горючими материалами, да ещё если он и вправду изнутри имеет слой деревянного бруса… Словом, эффект от применения энергетического оружия будет сравним с выплеснутой и подожжённой канистрой бензина. Гарантированный пожар и куча трупов. Ковалёва, правда, трупы эти не волновали, но не факт, что удастся дочь вытащить — такие здания горят, как порох, выделяя вдобавок огромное количество ядовитых газов. Бывал прецедент. Имелся у Ковалёва, правда, в рукаве один козырь, который он намеревался задействовать, но всё равно определённый риск оставался.

Вообще-то существовали разнообразнейшие варианты спецсредств для подобных операций — и микророботы с портативными станерами, и собственно ручные станеры, позволяющие войти в помещение и палить во все стороны, не боясь повредить заложникам, и много чего ещё. Увы, всё это богатство сейчас находилось примерно там же, где и усыпляющий газ, — на базе, и доставить его вовремя не было никакой возможности. А раз так, приходилось играть с тем, что есть.

Но… Боишься — не делай, делаешь — не бойся. Любимая фраза Ковалёва, давно превратившаяся в его девиз. К тому же время поджимало — хотя бот, не видимый радарами и, благодаря совершенной маскировке, малозаметный визуально, и проскочил расстояние между городами за считаные минуты, но всё равно времени на снаряжение и общую подготовку операции, да вдобавок на вывод всё того же бота из ангара ушло больше, чем хотелось бы. Так что пора было решать.

Есть такое понятие — точка невозвращения. По сути, это черта, перешагнув которую обратной дороги уже не будет. Для самолёта это расстояние, преодолев которое он не сможет вернуться, потому что не хватит топлива, и придётся лететь только вперёд. Для других ситуаций возможны и другие варианты, и касается это как техники, так и человеческих поступков. «Жребий брошен. Рубикон перейдён» — эти слова великого полководца тоже своего рода указывали на точку невозвращения, его личную точку. У каждого из нас есть свой рубикон, и не обязательно он столь же глобален — что поделать, не все мы императоры. Однако каждому когда-то приходится принимать решения, определяющие его дальнейшую судьбу, часто по нескольку раз на день. Для Ковалёва сейчас тоже наступила очередная точка невозвращения, а ведь всего-то, кажется, он сказал: «Поехали».

На первом этапе бот стремительно скользнул вниз и из стратосферы скатился на ничтожную высоту в два десятка метров. Там, зависнув над крышей дома, он был почти невидим — во-первых, тёмный, поглощающий почти все лучи спектра корпус на фоне как по заказу затянутого облаками неба был слабо различим. Правда, сейчас было лето, но конец августа есть конец августа, знаменитые северные белые ночи уже закончились, и было достаточно темно. Конечно, на фоне звёзд силуэт бота всё равно выделялся бы, несмотря ни на какую маскировку, просто загораживал бы своим отнюдь не маленьким корпусом звёзды, и всё, но облака, хоть и достаточно высокие, но плотные, пришлись очень кстати. А во-вторых, от взглядов снизу бот закрывала сама крыша. Даже со двора увидеть летающую машину было бы проблематично, а уж из дома и вовсе относилось к разряду ненаучной фантастики. Окон-то в крыше не предусмотрено.

P-раз! На ничтожно короткое, всего-то двухсекундное завывание ветра никто в доме и внимания не обратил, а может, и не услышал. А зря, именно с таким звуком срабатывает мощный бортовой станер бота. На этом первую часть операции можно было считать успешно завершённой, все, кто находился во дворе, не защищённые стенами дома, остались лежать, поражённые невидимым, но от этого не менее действенным лучевым ударом. Теперь они дружно распластались на земле — и люди, и собаки, и даже здоровенный тощий кот, невесть каким ветром занесённый в этот двор. Ах да, ещё несколько голубей тут же упокоились. Ковалёв подумал ещё, что, если ему очень повезло и дом сработан только из кирпича, то все, кто в нём сейчас находится, тоже должны лежать без сознания, но на такую удачу надеяться было не то чтобы смешно, скорее наивно.

Два! Вокруг дома, на дворе и части улицы на мгновение становится ничего не видно. При желании можно даже вспомнить величину мгновения, что-то около трёх десятых секунды. Видимость тут же восстановилась, но всё — вокруг особняка уже установлена защита, точнее, не только вокруг, но и над. Силовой купол накрыл зону спецоперации, замыкаясь на висящем точно над центром крыши боте. Теперь можно действовать открыто. Ну, почти открыто, до поры до времени афишировать перед обитателями дома своё присутствие не стоило, слишком уж их много. Вот когда число цыган уменьшится раз в несколько, тогда и можно будет улыбнуться им во всю зубастую пасть и спросить: «А что это вы здесь делаете?» А пока рано, рано.

Три! Вниз протянулись невидимые силовые нити — аналоги тех канатов, по которым американские коммандос в крутых голливудских боевиках лихо десантируются со своих пропиаренных теми же боевиками вертолётов. Разница в том, что канаты висят только вниз, а десантные силовые нити могут быть вытянуты под любым углом. Поэтому имперский десантник скатится по такой нити в ту точку, в какую ему удобнее всего высадиться. Именно этим и воспользовались атакующие, соскользнув во двор прямо к своим жертвам.

Часовых было шестеро, то есть по два на человека. Ланцета от сей важной миссии освободили, он собаками занимался — подходил к каждой и аккуратно впрыскивал ей мощную дозу снотворного. Когда пройдёт действие станера, зверюга ещё как минимум пару часов будет в отключке, меньше проблем с ними. А то вдруг очухается не вовремя да кинется? Придётся убивать, а жалко, собака — тварь бессловесная и хозяина защищает не за деньги. К людям же отношение было малость другое, они-то ведь знали, на что шли и чем рисковали, занимаясь криминалом. Ну а раз знали, нечего и обижаться. И потому, пока Ланцет занимался собаками, остальные активизировали свои силовые рапиры и лёгкими взмахами отделили буйны головы от могучих плеч. Только слабый гул стоял, почти неразличимый.

Если вдуматься, этим шестерым ещё повезло — они умерли мгновенно и к тому же находясь в полном беспамятстве, то есть ничего не почувствовав и не осознав, что умирают. Находящимся сейчас в доме такая роскошь не светила, им предстояло умереть «как получится», о безболезненных и комфортных способах ухода в мир иной никто заботиться не собирался. Для Ковалёва и его товарищей все они были никем и звали их никак, так чего ему зря волноваться?

Увы, тут удача и закончилась, причём случилось это не из-за каких-то невероятных возможностей противника, а из-за собственно имперской техники, точнее, её настроек. Всё дело было в том, что бот, который доставил группу Ковалёва к месту операции, был обычной десантной машиной, причём лёгкого класса. Соответственно, его задачи были просты, как молоток, — доставить людей без тяжёлого вооружения к месту боя максимально быстро и с минимальным риском, обеспечить высадку и, при необходимости, поддержать огнём на поле боя. Отсюда следовали конструктивные особенности — двигатели мощные, выбранные с минимальной оглядкой на экономичность, но на короткой дистанции способные обеспечить боту отличные скорость и манёвренность, броня, способная противостоять лёгким зенитным системам (их почему-то всегда много, а от тяжёлых, но редких зениток крупного калибра и броня крейсера не всегда спасает), и вооружение не слишком разнообразное, но достаточно мощное. При этом, когда за штурвалом бота сидел пилот, он с артиллерийскими системами разбирался сам, но когда бот, как сейчас, висел в беспилотном режиме обеспечения, выбор оружия производился согласно не слишком сложному алгоритму. Так вот, алгоритм не предусматривал антитеррористических операций — бот был для них просто не предназначен, а для поддержки обычного десанта алгоритм выбора оружия был максимально прост и примитивен — бей из чего помощнее, главное, своих не зацепить. В общем-то, оправданная постановка задачи, но именно сейчас она оказалась совсем неподходящей.