— Конечно. — Я кивнула. — У меня их целая куча. Начиная чудовищной внешностью и заканчивая рабской меткой от Иллу.

— Нет, ты не понимаешь. Мне кажется, что ты… — Терри шумно вздохнул и лишь потом закончил, — влюблена.

— Я? В кого?!

Спросила и осеклась, потому что сама своему изумлению не поверила. Без всяких подсказок знала, о какой любви речь. Это было очевидно и, учитывая все обстоятельства, очень паршиво. Мы с Карвилом слишком разные! К тому же живём в разных мирах…

Но я всё же открыла рот, чтобы возразить, а потом захлопнула его, и мы с призраком замолчали. Теперь сидели и грустили, а там, снаружи, продолжали обсуждать возможность вернуть мне нормальный вид.

Ещё несколько минут, и в дверь всё же стукнули.

— Эй, Маш! Иди сюда, — позвал Фил. — Мы, кажется, догадались!

Антерран подарил жалобную улыбку и растворился в воздухе, а я поплелась к двери.

Но догадка, в результате которой меня обрызгали каким-то составом и прочли долгое нудное коллективное заклинание, оказалась неверна. В смысле, этот метод тоже не сработал.

После очередной неудачи комната погрузилась в уныние. Парни разбрелись по углам и принялись думать, а я заняла привычное место на кровати, прикидывая — если у Дэна и К° не получится, то ректор сумеет справиться с мышиной личиной или как?

В миг, когда состояние приблизилось к отчаянию, дверь в карвиловскую берлогу приоткрылась и мелодичный женский голос спросил:

— Мальчики, к вам можно? — А за этим ещё кое-что: — Мне сказали, что мой Ордаэнчик у вас!

Дверь открылась шире, являя замершую на пороге длинноволосую блондинку. Слишком красивую, чтобы бегать за парнями, и… слишком знакомую, чтобы подумать, будто это не глюк.

Парни, увидав девицу, дружно застонали, а я медленно прикрылась подушкой, одновременно пытаясь объяснить своей психике, что вот такие глюки — это слишком.

— Ой, Дэнчик! — взвизгнула тем временем блондя. — Ты действительно тут!

Ордаэн выдал что-то нечленораздельное, а Карвил заявил:

— Иланиэлла, шла бы ты… дальше.

— Да куда уж дальше? — безмятежно парировала названная Иланиэллой. — Я и так… — она осеклась. — Ой, а что это у вас?

Я решила, что речь обо мне, но выяснилось, что блондинку заинтересовали разбросанные по полу многочисленные бумаги — увидела её реакцию, когда осторожно высунулась из-за подушки.

— Над чем работаете? — бодро поинтересовалась девица.

— Над кое-чем очень важным, — вставая, отозвался Дэн.

Кажется, наш староста хотел вытурить незваную гостью из комнаты, но та возможности не дала. Нагло захлопнула дверь и, нагнувшись, подхватила один из листочков. Вот тут мои нервы не выдержали…

— Меня ведь глючит, правда? — спросила у Дениса.

И лишь теперь блондинка, уж слишком похожая на нашу Илонку Боровицкую, заметила прикрытое подушкой чудовище.

— И-у-у! — визгливо сообщила она, отпрыгнув.

И в эту секунду до моего несчастного мозга дошло, что всё взаправду. Что это действительно та самая гадина, которая отправила меня в смертельный полёт.

Подушка упала на пол, а я вскочила с кровати и сделала два угрожающих шага. Руки сами потянулись вперёд, когти блеснули, а Илонка взвизгнула уже панически:

— И-у-и!!!

— Маша, стой, — тут же сориентировался Дэн. Он ловко заступил дорогу, ограждая ревнивую поклонницу от моего гнева.

— Стой? — переспросила я истерично. И тоже сорвалась на вопль: — Стой?!

Увы, но проредить блондинистую шевелюру и расцарапать смазливую физиономию мне не дали. Я честно ринулась в бой, даже умудрилась проскользнуть мимо Дэна, но тут активизировался Карвил — каким-то невероятным прыжком пересёк половину комнаты и перехватил. Мои запястья оказались в тисках, а я сама прижата к мощному телу белого мишки. Добраться из такого положения до врагини возможным не представлялось, зато это не мешало орать.

— Ты! — завывала я. — Ты!!!

Дальше — больше. Из меня полились ругательства, часть которых я, кажется, до сего момента вообще не знала. За несколько минут Илонка успела побывать и овцой белобрысой, и змеюкой подколодной, и… В общем, да, до нецензурной лексики я тоже дошла.

Одногруппница стояла возле двери, таращила свои густо накрашенные зенки и искренне офигевала, а когда поток ругательств иссяк, выдала недоверчиво:

— Камышева?

Я взяла короткую паузу, а потом…

— Я-то Камышева, а вот ты…

Да, Остапа опять понесло, и в этот раз тирада из ругательств была дольше и заковыристей. Вот же Боровицкая тварь! Су… Сушка крашеная! А может, и не крашеная, но в том, что сушка, сомнений нет.

Да я её! Да я ей! Вот сейчас, как только Карвил уберёт свои грабли, от кое-кого даже мокрого места не останется!

— Камышева! — вклиниваясь в поток, воскликнула Илонка. — Я всегда знала, что ты страшненькая, но не думала, что настолько!

Что-о-о?!

Теперь меня держали уже втроём — Карвил, Фил и раненый Иллу. А я рвалась и ревела не хуже настоящей медведицы, только, что печально, Боровицкую мой гнев уже не пугал. Мерзкая блондинка сперва расплылась в улыбке, а потом прислонилась спиной к двери и стала наблюдать с самым безмятежным видом.

В финале ещё и пилочку из кармана достала! И принялась подтачивать свой отвратительно-яркий маникюр.

Вот эта пилочка меня и успокоила. Силы как-то резко схлынули, злость тоже, а я прекратила брыкаться и устало повисла на «женихе», оттолкнув таки его товарищей.

В берлоге снова воцарилась тишина, и когда все немного к отсутствию криков привыкли, Фил заявил:

— Мы требуем объяснений.

К кому именно обращался — не знаю, но я ответила:

— Ваша Иланиэлла — это та самая коза, которая столкнула меня с недостроя.

— Столкнула? — переспросил Карвил. — А разве ты не сама упала?

— Нет.

Дэн, который и так напоминал пожирателя лимонов, скис окончательно. Невольно вспомнился тот предыдущий разговор-исповедь, и стало ясно — ведь в прошлый раз он не случайно от темы Илонки увёл.

— Я? Столкнула? Да ты что? — делано удивилась блондинка.

— Столкнула-столкнула. — Я насупилась и нахмурилась.

Боровицкая от этих слов отмахнулась, а Вилли…

— Ох и влетит тебе, Иланиэлла…

— От кого это? — изумилась она.

— Ректору настучу, — оскалившись, пообещал мой мишка.

Одногруппница послала оборотню презрительный взгляд, но всё же попробовала «оправдаться»:

— Машка заслужила.

— И что же она такого сделала? — встрял алхимик-Фил.