Наконец добравшись до аэропорта, наспех попрощавшись с Мусой, Кфир почти вбежал в терминал и стал в длинную очередь, чтобы пройти первый этап безопасности. К счастью, очередь продвигалась достаточно быстро. По окончании проверки, остановившись в стороне, он разложил пакеты со сладостями в чемодан и сумку. Было бы очень неудобно, особенно перед секретаршей и Мусой, если бы сладости остались где-нибудь в стамбульском аэропорту.

Быстро взглянув на информационное табло и увидев Тель-Авив, Кфир ринулся на регистрацию. Очередь оказалась длиннее, чем можно было ожидать, что вызвало у него вздох облегчения.

Простояв минут 15 и дождавшись своей очереди, он понял, что его ждал ужасный сюрприз. Оказалось, что он простоял 15 минут в очереди Эль-Алевского рейса, тогда как его билет был на Турецкие Авиалинии.

Теперь он уже испугался не на шутку. Сердце стучало в бешеном ритме. Бегом, насколько позволял багаж, он направился к месту регистрации Турецких Авиалиний.

Уже издалека он увидел, что никакой очереди нет. По душе пробежал холодок неприятного предчувствия, хотя присутствие двух представительниц Турецких Авиалиний на месте не давало душевной температуре упасть до полного обледенения. Оставалась надежда.

Как ни в чём не бывало, приветливо поздоровавшись и стараясь контролировать учащённое дыхание, Кфир с улыбкой протянул представительницам компании паспорт и билет. Обе молодые женщины посмотрели на него. Младшая с безразличием. Взгляд же старшей окончательно поверг его холодеющую душу в обледенение.

– Регистрация закончена. Рейс закрыт, – сказала старшая из сотрудниц, отодвигая в его сторону лежащие перед ней билет с паспортом.

– Как?! – вырвалось у Кфира. – Но ведь самолет еще не улетел! – добавил он, опять теряя контроль над дыханием.

– Регистрация заканчивается за полчаса до вылета, – ответила старшая ледяным голосом.

Естественно, она была права. До вылета оставалось 15 минут. Кфир почувствовал, что покрылся потом. Галстук и пиджак затрудняли ему дыхание.

– Простите, – сказал он, пытаясь говорить спокойно, – я обязан попасть на этот рейс.

– Рейс закрыт. Ничем не могу вам помочь, – вежливо и подчёркнуто холодно, с выражением тюремной надсмотрщицы, ответила старшая и отошла в сторону, всем своим видом давая понять, что говорить больше не о чем.

– Я бы хотел поговорить с ответственным за рейс, – сказал Кфир, пытаясь придать своему голосу уверенность.

– Я ответственная за рейс, – ответила старшая ледяным голосом, взглянув на Кфира убийственным взглядом. Затем она спокойно отвернулась в сторону и стала чем-то сосредоточенно заниматься.

Кфир понял, что проиграл. До вылета оставалось 10 минут, а между ним и самолётом стоял айсберг в виде представительницы турецких авиалиний, ответственной за уходящий рейс.

И тут он решил не сдаваться. Мысль о том, что он застрянет в Стамбуле ещё на два дня, придала ему энергии и уверенности, а по-видимому, и нахальства. Собрав весь свой дух и сделав самый серьёзный вид, на который он когда-либо был способен, Кфир вновь обратился к старшей, которая уже собиралась уходить.

– Девушка, выслушайте меня очень внимательно, – сказал он, не спеша и очень чётко.

– Я нейрохирург, – произнёс Кфир, выдержав небольшую паузу. Произнося это, он буквально сверлил её глазами.

– Завтра утром у меня назначена операция, – продолжил он, не отрывая своего сосредоточенного взгляда от старшей.

– Поймите, в ваших руках человеческая жизнь.

Это было произнесено чётко, тихо и внятно, как и должно было бы звучать в любом уважающем себя театре.

Произнося это, Кфир осознавал, что сделал всё, что мог, наверное, даже больше, чем сам мог от себя ожидать. Продолжая не отрывать взгляда от айсберга, с трепетом и напряжением он ждал реакции.

Что-то дрогнуло в холодном взгляде старшей. Ничего не сказав, она, не спеша, хладнокровно отвернулась и стала говорить по телефону. Естественно, ничего не понимая, Кфир застыл в ожидании и с очень зыбкой надеждой. Наконец, положив трубку, с ледяной медлительностью и даже каким-то сожалением она произнесла:

– Считайте, что вам повезло. Рейс задерживается.

По-видимому, что-то человеческое в «айсберге» победило. Недаром говорят, что самые убедительные и яркие речи в истории всегда были короткими. Очевидно, и здесь присутствовала краткость – сестра таланта.

Не стоит пытаться передать те чувства, которые бушевали в нашем герое, когда он вновь протянул ответственной за рейс свои документы…

Во время рейса он не раз заново проигрывал все события этого утра и с трудом сдерживал улыбку, воспроизводя диалог с представительницей Турецких Авиалиний.

«Да, быть может, я все же избрал не ту профессию», – думал он.

Так в запаснике появилась очередная картина.

В одной из поездок по делам в Европу Кфиру предстояло лететь из Женевы в Амстердам. Такое уже бывало, однако на сей раз встречи, запланированные и назначенные заранее, вынуждали воспользоваться очень ранним рейсом.

В 2 часа ночи, как швейцарские часы, к гостинице подъехало такси. В 2:30 он уже был в аэропорту. Пройдя паспортный контроль, Кфир отправился попить кофе, так как времени было ещё много. После кофе, всё ещё не находя своего рейса на табло, он обратился к сотруднику аэропорта, который с уверенностью направил его в сектор «А» 8-е ворота, сказав при этом, что скоро рейс высветится на табло.

Простояв минут десять в очереди у контроля безопасности, Кфир занял удобное место прямо возле восьмых ворот. Подумав, что есть своя прелесть в раннем времени, он спокойно занялся своими делами. Увлёкшись работой, он не заметил, как прошёл час. У 8-х ворот по-прежнему кроме Кфира никого не было. По-видимому, именно это обстоятельство и заставило его взглянуть на часы. Было 4 часа утра. До рейса оставалось 30 минут. Так как на табло его рейса всё ещё не было, почуяв неладное, он обратился к очередному работнику аэропорта, который с улыбкой и в самой вежливой форме объяснил, что посадка на этот рейс проходит в секторе «С» 12-е ворота. Находясь на «стерильной» с точки зрения безопасности территории, Кфир не знал, как оттуда выйти. Опять пришлось прибегнуть к помощи персонала. Оказалось, что в стеклянной стене, разделяющей зоны на «стерильную» и «нестерильную», была также стеклянная дверь, с правой стороны которой была красная кнопка. При нажатии на красную кнопку раздавался весьма громкий шипящий звук, напоминающий закрытие дверей в московском метро, после чего дверь открывалась. Оказавшись на свободе, Кфир отправился в сектор «С».

Женевский аэропорт, кроме уникального факта расположения и принадлежности двум странам, Франции и Швейцарии, имеет еще одну особенность – он в основном расположен под землёй. Длинные коридоры с бегущими дорожками, несколько сокращающими расстояния, сопровождаются ясными и чёткими указателями с чисто швейцарским педантизмом. В прошлом часто бывая в этой части аэропорта и осознавая, что расстояния огромны, Кфир, не задумываясь, сразу же настроился на лёгкий спортивный бег. Достаточно скоро ощутив недостаточность своей спортивной формы, он, тем не менее, не позволил себе расслабиться. Минут так через десять он уже стоял в очереди около очередного контроля безопасности. Проверка продвигалась медленно, а перед ним, как назло, стояло большое семейство, не то из Пакистана, не то из Индии, с неисчислимым количеством ребятишек. Лихорадочно думая, что же предпринять, он увидел, как открывают дополнительный поток для ускорения процесса. Стоит ли описывать, как в долю секунды он оказался первым у дополнительного прохода в «стерильную» зону? По-видимому, не стоит, так как это произошло молниеносно и непроизвольно, а такое описанию не подлежит.