– Это только если они все сплотятся, – сказал Тонио пылко. – Но знаете, большинство из нас не станут в этом участвовать.

– И это, несомненно, одна из причин, по которым переворот в конце концов провалится, – сказал Джарвис. – Но тем не менее взрослые всегда в глубине души будут помнить об этой угрозе, и ответом всегда будет – удерживать над детьми как можно более крепкую власть. Такое постоянное напряжение никому не принесет добра.

Тирелл подумал об отрицательной реакции официальных кругов на попытки Лизы научиться читать.

– Возможно, – произнес он. – Но этого недостаточно, чтобы нам стоило рисковать возрождением хаоса Потерянного Поколения.

– Вы так считаете? – пожал плечами Джарвис. – Тогда, может быть, вам стоит подумать о травме, которую получает пятилетний ребенок, когда его забирают у родителей и помещают в общину среди незнакомых людей? Или о том, что эмоциональный шок Перехода в сочетании с физиологическими аспектами взросления делает процент подростковых самоубийств самым высоким на планете? Или, может быть, – его лицо стало жестким, – вы ничего не имеете против того, чтобы эти трижды проклятые феджины вытаскивали из общин самых лучших детей и запудривали им мозги, черт побери? Все эти проблемы исчезнут, если взрослые наравне с детьми будут обладать телекинетическими способностями.

Тирелл почувствовал, как мышцы его живота напряглись, – намеренно или нет, но Джарвис задел его самую больную точку.

– Насколько я могу понять, вы не любите феджинов?

Джарвис несколько мгновений смотрел на него, и его глаза были странно пустыми.

– Нет, не люблю. Очевидно, вы не знаете, почему Колин изначально попал в Ридж-Харбор?

Тирелл покачал головой.

– Нет, не знаю. Может быть, вы расскажете?

– Это произошло потому, что одному феджину из вашего города пришла в голову блестящая идея: вместо того чтобы красть детей из домов и общин, можно работать с малышами, которые еще только пришли в жизнь, – горько проговорил ученый. – Мирибель должна была отдать ему Колина, когда выйдет из больницы.

Тонио сбоку от Тирелла издал неопределенный звук.

– Просто вот так? – спросил детектив. – Просто выйти через главную дверь и передать ему младенца?

– А почему бы и нет? – Глаза Джарвиса горели, но Тирелл понимал, что гнев ученого был направлен не на него. – Никто в Бароне даже не знал, что она беременна. Рождение было бы зарегистрировано в Ридж-Харборе, а через тридцать два дня метрику бы передали в архив, и никто никогда не узнал бы о том, что случилось. Феджин нашел бы кого-нибудь, чтобы вырастить малыша, а потом, когда у того проявились бы Способности, в его распоряжении оказался бы ребенок, которого никто не ищет и которого невозможно выследить по архивным записям.

– Но почему вы не сообщили в полицию? – гневно спросил Тонио.

Джарвис посмотрел на подростка и покачал головой.

– Это тоже грозило Мирибель неприятностями. Даже если она с самого начала просто использовала меня – а я не верю, что это так, – я все равно очень беспокоился за нее. Я не мог подвергать ее уголовной ответственности.

– Тогда почему же этот план сорвался? – спросил Тирелл, хотя, как ему казалось, он уже знал ответ.

– Я сделал то, что показалось мне самым лучшим в этой ситуации: анонимно заявил о феджине, – ответил Джарвис. – Полиция поймала его с поличным и с ним двоих его детей.

– Нэш Горман, – кивнул Тирелл. – Меня всегда интересовало, кто сообщил нам о нем. И что же, выходит, когда вы сказали Мирибель, что намеченная сделка отменяется, она просто убралась подальше, оставив Колина на произвол судьбы?

– Не надо считать ее такой уж бессердечной, – заметил Джарвис. – Она ведь боялась и за свою собственную безопасность. Горман шантажировал ее, угрожая выдать ее как свою сообщницу... впрочем, эти подробности не так уж важны. Я часто гадал, что с ней стало после того, как она вышла из больницы. Надеюсь, она еще жива... Хотя, честно говоря, вряд ли это так.

Последовало долгое молчание. Наконец Тирелл снова заговорил.

– Итак, что еще вам потребуется сделать с Колином? – спросил он.

Джарвис нахмурился.

– Вы имеете в виду, чтобы закончить мой эксперимент? Не так уж много. Уколы через каждые два месяца; потом, когда он достигнет семи лет, – два раза в год. Также было бы полезно продолжать регистрировать его B– и M-параметры, хотя бы в ближайшее время. Собственно говоря, через неделю-другую я вернул бы его в Ридж-Харбор, если бы не случилось всего этого.

Тирелл заметил обращенный на ученого удивленный взгляд Тонио.

– Ну хорошо, – произнес он. – Колин вернется в Ридж-Харбор немного раньше намеченного срока, но вы можете продолжать свою работу, если гарантируете, что вас не поймают. Разумеется, это совершенно неофициально.

– Что? – Тонио не верил своим ушам.

– Однако есть несколько условий, – продолжал детектив, как будто мальчик ничего не говорил. – Первое: говорю вам прямо, если ваши препараты причинят Колину какой-либо вред, я арестую вас и отдам под суд, так что лучше вам, черт возьми, быть уверенным в том, что вы делаете. Второе: вам нужно будет так скоординировать вашу историю с историей Мартела, чтобы там не было ни слова о появлении Колина в вашей хижине. Мартел согласен взять вину за похищение Колина на себя, хотя это обвинение и не будет ему предъявлено.

– Чрезвычайно великодушно с его стороны, – заметил Джарвис. – Что вам пришлось пообещать ему взамен?

– Мы снимаем с него все обвинения в покушении на убийство и незаконных операциях с золотом. Кстати, кроме всего прочего он также пообещал не распространяться насчет вас и вашей работы.

Джарвис то ли усмехнулся, то ли фыркнул.

– И что, вы серьезно в это верите?

– О, он сделает это. Не по альтруистическим соображениям, конечно, а потому, что все еще надеется украсть ваш способ, и в его личных интересах сделать так, чтобы об этом никто не знал.

– Как он сможет украсть что-нибудь, сидя в тюрьме? – усмехнулся Тонио.

– Из тюрьмы он, разумеется, ничего не сможет сделать. Но даже если его признают виновным в похищении доктора Джарвиса и вербовке, о чем в Ридж-Харборе уже известно, он, скорее всего, получит лет семь или около того. Колину будет всего двенадцать, когда он выйдет, у него будет еще пара лет, прежде чем выяснится, оправдался ваш метод или нет, – куча времени, чтобы попробовать украсть формулу до того, как ее существование станет достоянием общественности.

– То есть мне осталось жить около семи лет? – уточнил Джарвис без особого энтузиазма.

– Возможно, – кивнул детектив. – Во всяком случае, вам будет грозить опасность. Есть еще другой вариант – сообщить о вашем открытии сейчас.

– Благодарю. Я лучше рискну попробовать вариант с Мартелом. Уверен, и против него можно предпринять какие-нибудь меры.