– За то, что нам еще предстоит совершить вместе! – подняв свой бокал, торжественно провозгласил Ги Церкус.

Андрей тоже поднял свой бокал, но при словах, произнесенных Ги Церкусом, рука его замерла в воздухе.

– А что, у нас есть какие-то общие планы на будущее? – подозрительно посмотрел он на арктурианца.

– Пока еще не знаю, – беспечно дернул плечом тот. – Это всего лишь традиционное арктурианское пожелание. Если оно кажется вам неуместным в данной ситуации…

– Нет-нет! – протестующе взмахнул свободной рукой Андрей. – Великолепный тост! За то, что нам еще предстоит совершить!

Ги Церкус поднес свой бокал к сложенным трубочкой губам и, блаженно прикрыв глаза, начал медленно втягивать вино.

Следуя его примеру, Андрей так же осторожно коснулся края бокала губами. В первый момент арктурианское вино буквально обожгло ему губы и рот. Но уже через секунду он почувствовал, что это не ожог, а необыкновенная, совершенно незнакомая ему вкусовая гамма, в которой перемешались горечь и сладость, терпкость и мягкость, острота и приглушенность содержащихся в напитке ароматов. Определить крепость вина на вкус было почти невозможно, но, сделав всего один глоток, он почувствовал, как у него закружилась голова. Это было не тупое опьянение, а чувство, похожее на то, что обычно сопровождает ощущение полета во сне. Блаженная истома разлилась по всему телу, заставив Андрея прикрыть глаза и откинуть голову назад.

– Ух ты! – услышал он восхищенный выдох Шагадди, который осушил свой бокал одним глотком.

Поднявшись на ноги, сержант раскинул руки в стороны, словно это были крылья, а сам он вот-вот должен был превратиться в птицу, готовую оторваться от земли и воспарить к небесам.

Осушив вторым глотком свой бокал, Андрей ощутил необычайный прилив сил. Сознание сделалось чистым и ясным, как ограненный умелым ювелиром кристалл алмаза. Разум, острый, как лезвие бритвы, способен был постичь все тайны Вселенной, решить ту последнюю задачу, после которой мироздание станет для человечества открытой книгой…

Внезапно Андрей вспомнил о книге, которую он видел во сне. Он так и не смог узнать, чем она заканчивается…

– Забористая штука, – с уважением произнес Шагадди, осторожно ставя на стол пустой бокальчик.

– После такого и умирать не страшно, – поддержал его Лантер.

– Когда-то наши солдаты пили сагандовое вино перед тем, как идти в решающее наступление, – сказал Ги Церкус. – К счастью, те времена давно уже стали историей. Теперь это вино пьют только добрые друзья для того, чтобы освежить или закрепить свои дружеские связи.

– А в семейном кругу сагандовое вино пить не принято? – поинтересовался Эйх.

– Для семейных застолий на Арктуре существуют другие сорта вин, – ответил Ги Церкус. – С гордостью могу сказать, что у нашего народа много древних традиций, которые живы и по сей день.

– Как вам это удалось? – спросил арктурианца Шагадди.

– Что именно? – уточнил тот.

– Сохранить традиции.

– Непростой вопрос. – Ги Церкус задумчиво провел ладонью по подбородку. – Быть может, все дело в том, что мы никогда не стремились искать однозначные ответы на основополагающие вопросы бытия. Видите ли, в соответствии с общепринятой философией арктурианского общества жизнь каждого отдельного человека, так же как и история всего мироздания в целом, многовариантна. Она похожа на Лабиринт с бесконечным числом ответвлений, отходящих от основного прохода, каждое из которых, в свою очередь, разделяется на еще большее число боковых ходов. Каждый сам выбирает свой путь в этом Лабиринте. Но всегда нужно помнить, что одной и той же цели можно достичь, двигаясь различными путями. Традиции – это то, что помогает нам не заблудиться в Лабиринте жизни и дает силы вернуться назад и начать все заново тем, кто оказывается в тупике.

– Хм. – Шагадди озадаченно качнул головой. – Примерно то же самое говорится в священной книге Кедлмара, именуемой «Эйно Лан». Только в ней вместо Лабиринта используется образ Сада Расходящихся Тропинок.

– Серьезно? – Ги Церкус подался вперед, в направлении Шагадди. В глазах его загорелись огоньки искренней заинтересованности. – И эту книгу до сих пор читают в Кедлмаре?

– Книга «Эйно Лан» была запрещена Пирамидой, – мрачно ответил арктурианцу Шагадди. – А все ее экземпляры, которые удавалось изъять у населения, уничтожались.

– И тем не менее люди ее помнят?

– Помнят, хотя и предпочитают помалкивать об этом… Вернее, так обстояли дела в Кедлмаре до последних событий. Теперь-то, наверное, уже не имеет никакого значения, читал ли ты книгу «Эйно Лан» или нет.

– Напротив, – решительно возразил Шагадди Ги Церкус. – Именно сейчас книга «Эйно Лан», как мне кажется, должна приобрести для жителей Кедлмара особое значение. Сейчас для вас как никогда важно помнить о своих корнях, о том, кто вы такие, для чего живете на свете и ради чего делаете то, что считаете нужным делать.

– Надеюсь, никто не станет возражать, если я наскоро перекушу? – сказал Андрей, снова пододвигая к себе поднос. – Я еще не успел позавтракать, – добавил он извиняющимся тоном, обращаясь к Ги Церкусу и его спутнику.

– А я тем временем мог бы заняться твоей раной, – предложил арктурианец Эйху. – Рана, должно быть, не слишком серьезная, если ты решил не обращаться к врачам. Но я мог бы поспособствовать ее скорейшему заживлению, поскольку, как почти любой житель Арктура, владею элементарными навыками психотехники.

Эйх отказываться не стал.

Вместе с Ги Церкусом они отошли к кровати, где солдат снял халат и, размотав бинт на руке, продемонстрировал Ги Церкусу свою рану. Арктурианец сделал над раной несколько быстрых пассов руками, после чего подозвал к себе Фаунга и, объяснив ему, что нужно делать, велел продолжать процедуру.

– Еще у кого-нибудь жалобы на здоровье имеются? – спросил Ги Церкус, повернувшись к столу.

Джемми нерешительно поднял руку.

– С тобой-то что случилось? – удивленно посмотрел на него Кадишш. – Не иначе как объелся?

Джемми молча подошел к Ги Церкусу и, присев на свободную кровать, откинул прикрывающую ноги полу халата. Левое бедро солдата в верхней трети было туго перетянуто бинтом, сквозь который проступала кровь.

Ги Церкус озабоченно нахмурился и, присев на корточки, быстро снял с ноги Джемми повязку, под которой обнаружилась стреляная рана с незначительным красноватым отеком вокруг входного отверстия пули.

– Ты когда успел пулю схлопотать?! – подбежав к кровати, на которой сидел Джемми, с возмущением воскликнул Андрей.

– Да… Там…

Джемми жестами дал понять, что был ранен возле бункера, когда отстреливался от похожих на ящеров иноформов.

– А почему сразу не сказал? – принялся отчитывать его Андрей. – Без ноги хочешь остаться, рекин тупоголовый?