– Ты запиши за мной, – сказал я ему. – А потом я тебе возвращу эти деньги… Конечно, и не подумаю! У него денег тьма-тьмущая, на что ему столько? Впрочем, он и не будет в претензии, если я не отдам ему их! У него только трудно выпросить! Вот, значит, господа, контузия не прошла без пользы!

Мы все, конечно, от души хохотали, слушая этот откровенный рассказ Скобелева о его остроумной и полезной хитрости. Действительно, через некоторое время полушубки были получены и розданы солдатам, к их великому удовольствию.

Жизнь на позициях, в траншеях продолжалась своим обычным чередом, несмотря на болезнь Скобелева, обязанность которого исполнял старший в чине после него генерал Гренквист. Он же вместе с тем был и комендантом воздвигнутого за траншеями редута, куда ежедневно назначались дежурить ординарцы Скобелева. Несмотря на свою контузию, Михаил Дмитриевич продолжал фактически распоряжаться делами: впереди деревни Брестовец он приказал поставить девятифунтовую батарею, позади, у ручья, расположить перевязочный пункт. Деревню занимал Углицкий полк, командир которого, полковник Панютин, устроил в деревне же офицерскую столовую, где можно было достать все необходимое по сравнительно очень дешевым ценам. Все продукты выписывались из Бухареста. Нельзя не помянуть за это добрым словом энергичного и заботливого Панютина, благодаря которому мы сохранили в наших карманах немало денег, перешедших бы, в противном случае, в руки алчных маркитантов.

Между тем здоровье Скобелева, благодаря его крепкой натуре, быстро поправлялось, и через неделю он уже снова сидел на своем боевом коне и объезжал позиции. Солдаты радостно приветствовали любимого полководца, к которому они так привыкли, который одним своим присутствием так ободрял их, который делил с ними в траншеях и горе, и радость, и все боевые невзгоды…

Популярность «белого генерала» с каждым днем все более и более увеличивалась не только в народе (как гласили газеты), но и среди войск действующей армии, особенно же окружавших Плевну. Солдаты часто, преимущественно по вечерам, когда фантазия особенно разыгрывается, рассказывали про него разные небылицы: что он заколдованный, что от него отскакивают пули и проч. Я не раз слышал это собственными ушами. Словом, вера в него росла с каждым днем.

В то время как весь блокирующей плевненский отряд безмолвствовал, у нас на Зеленых горах кипела беспрерывная жизнь, как должно понимать ее в боевом смысле. Контузия же Скобелева, как и всякое несчастье, еще более расположила к нему общественное мнение. И действительно, Скобелев не щадил себя и находился всегда в наиболее опасных и, следовательно, важных местах.-

– Что ж, братцы, слышал я часто рассуждения солдатиков, – ежели таперича он, сам янарал наш, идет прямо под пули, так нашему брату, простому мужику, и подавно жалеть себя нечего!..

На Зеленые горы к нам нередко приезжали офицеры с других позиций, а также румыны и из главной квартиры. Все живо интересовались ходом дела на нашем участке и, главное, личностью самого начальника. Приехал, между прочим, какой-то немецкий принц (не помню его имени) и убедительно просил Скобелева показать ему расположение укреплений на Зеленых горах. Скобелев изъявил на это полное согласие и подозвал меня.

– Вот этот принц, – сказал он мне тихо, – просит показать ему наши траншеи и редут. Поезжайте с ним и покажите ему хорошенько все… Я уверен, вы это сделаете так, что у них не явится более охоты осматривать…

В этой фразе сказалась нелюбовь Скобелева ко всем немцам вообще, которую он, впрочем, как человек честный и прямой, никогда и не скрывал.

– Ваше Высочество! – обратился Михаил Дмитриевич к принцу. – Вот этот офицер, – он указал на меня, – проведет вас на позицию и подробно все объяснит Вашему Высочеству. Он находился все время в траншеях и прекрасно знает местность…

Я взял под козырек, принц любезно мне поклонился. Усевшись на коней, мы рысью направились к Брестовецкому логу. С нами ехал еще ординарец Главнокомандующего, состоявший при принце, и два лейб-казака. В лощине мы остановились, слезли с лошадей и пешком направились прикрытым путем к редуту. Здесь принца встретил комендант, генерал Гренквист, которому я объяснил цель нашего прихода. Турки в это время молчали, и мы свободно могли рассматривать из редута впереди лежащую местность.

Осмотрев опорный пункт нашего расположения, я провел принца по прикрытому пути сначала на правый фланг, а затем, траншеями, на левый. Когда мы подошли к левому флангу, турки вдруг почему-то открыли ружейный огонь, и пули часто засвистали над нашими головами. Принц в нерешительности остановился. Видимо, эти предательские, действующие так сильно на нервы звуки произвели на него неприятное впечатление.

– Самая интересная траншея, Ваше Высочество, – сказал я, обращаясь к принцу, – это вон та, что виднеется впереди. Ее стоить осмотреть – перед нею расположены проволочные сети и фугасы…

Хотя огонь все усиливался, но принц, после некоторого колебания, изъявил согласие отправиться дальше и посмотреть на указанную мною траншею. Мы быстро двинулись вперед по соединительному прикрытому пути под довольно сильным неприятельским огнем. Пули беспрерывно, все чаще и чаще почему-то, жужжали над нашими головами.

– Это ничего, – старался я утешить принца, который заметно начал волноваться и нагибать голову. – Здесь постоянно летают пули… Нагибайтесь ниже, Ваше Высочество!

Наконец мы дошли до самой передовой траншеи. Я стал на банкет, открывая, таким образом, свою голову и плечи неприятелю, и предложил спутникам сделать то же. Принц довольно неохотно последовал моему примеру.

– Вот, взгляните, Ваше Высочество, – обратился я к нему, – здесь находится проволочная сеть, в которой турки запутаются, если вздумают атаковать нас. А вон там – устроены фугасы, которые мы взорвем при той же попытке с их стороны…

Пули целыми десятками так и резали воздух мимо наших голов (расстояние до неприятеля было около 150 шагов), некоторые впивались в рыхлую землю насыпи возле нас, к счастью не задев никого из людей. Через минуту мы направились обратно к своим лошадям и благополучно вернулись в Брестовец.

– Ну что? – спросил меня Скобелев. – Как принц вел себя под огнем?

– Да как будто сробел немного, особенно когда пришлось стать на банкет в передовой траншее, – отвечал я.

За обедом, на котором присутствовал и принц, Скобелев обратился к нему по-немецки.

– Довольны ли Вы, Ваше Высочество, Вашим проводником – Дукмасовым?

– О да, – отвечал весело принц, – я очень, очень доволен. И как прекрасно у вас все устроено, все эти траншеи, редуты, сети… Однако, я думаю, очень опасно находиться так близко к неприятелю! Нужно быть в постоянной боевой готовности встретить его. Ведь это страшно утомительно для офицеров и солдат! Наконец, этот постоянный огонь так неприятно действует!

Во время этого разговора в столовую, где мы все находились, вошел скобелевский повар-француз, держа в руках над своею головой большое полено. Мы все с удивлением смотрели на него, на эту комичную фигуру и взволнованное выражение его лица.