По решению адмиралов союзной эскадры в Таку, комендантом города Тонку был назначен младший флагман нашей эскадры, контр-адмирал Веселаго, которому пришлось участвовать уже в третьей войне. Мичманом он плавал в Балтийском море и охранял наши берега от иностранной военной контрабанды во время усмирения польского мятежа. Капитан-лейтенантом он принимал участие в устройстве переправы через Дунай и закладывал мины против турок. Контр-адмиралом он плавал в водах Желтого моря и стал участником усмирения боксерского восстания. Из Тонку он отправил несколько международных отрядов для очищения окружающей местности от боксеров.

Его помощником по сухопутной части был полковник Модль, командир 2-го Восточно-Сибирского стрелкового полка, охранявший со своим полком Тонку и линию железной дороги. По морской части помощником был германский майор Кирхгоф.

Начальником нашей Тихоокеанской эскадры был вице-адмирал Гильтебрандт, энергично отстаивавший русские интересы в международном совете адмиралов.

В 12 верстах на северо-восток от Тонку, на берегу моря, точно нависшая грозовая туча, чернела первоклассная крепость Бэйтан. Мы не трогали китайцев, и китайцы не трогали нас. Адмирал Веселаго вошел в сношения с комендантом крепости генералом Ли и предложил ему сдаться добровольно, так как рано или поздно крепость должна была быть взята союзными силами. Но Ли не соглашался и окружил свою крепость двойною сетью фугасов и пересеченных каналов, в которые напустил воды из моря. Полковник Модль несколько раз выходил на рекогносцировку Бэйтана, но его стрелки каждый раз попадали на фугасы.

По реке Пэйхо взад и вперед ходили пароходы, катера, миноносцы и джонки и ежедневно доставляли с рейда в Тонку новые отряды союзных войск и целые горы боевых припасов.

Корреспонденты в Тяньцзине

«My Dear Sir,

Will you take dinner with me to night at 8. 30 p. m… I should much like to meet you and will endeavour to make you comfortable. Our profession dispenses with the necessity of formula, and consequently I shall not expect you to reply… If you are not particularly busy, trot in about 8 and we will exchange a friendly story…

Very Truly Yours G. Scott Cranston»[7]

Так гласила любезная записка, отпечатанная на ремингтоне и присланная мне в один из июльских дней английским корреспондентом Лондонского телеграфного агентства «Central News» Г. Скоттом Крэнстоном, приглашавшим меня на обед к нему, как товарищу по профессии, запросто, без церемоний.

В Тяньцзин к этому времени приехало около 30 корреспондентов разных наций: американцев, прибывших из Манилы с театра Филиппинской войны, англичан и немцев, приехавших из Шанхая. Я был единственный русский корреспондент. Благодаря тому, что я был немедленно командирован из Порт-Артура «Новым Краем», по получении первых тревожных известий, русский корреспондент прибыл на место событий раньше всех других иностранных журналистов. Можно очень пожалеть, что ни из Владивостока, ни из Одессы не были сейчас же командированы специальные корреспонденты для описания совершавшихся событий и особенно военных действий русских отрядов, которыми в короткое время и в разных местах Печили было сделано так много, что одного повествователя для всей этой эпопеи было слишком недостаточно.

Из прибывших корреспондентов с наиболее крупным именем был англичанин Генри Сэведж Лэндор, автор известной интересной книги о Тибете, по которому он путешествовал и где провел несколько месяцев в плену у тибетцев. Был храбрый американец Крист, который специально посвятил себя описанию действий русских войск и очень любил ходить на вылазки с русскими отрядами. Был даже один американский корреспондент – старик, чудак и поэт, одетый как мексиканский ковбой, с мохнатой бородой и таким же мустангом.

Приехал также подполковник Петр Александр. Артемьев, редактор порт-артурской газеты «Новый Край». Проплавав много лет на судах нашей Тихоокеанской эскадры сначала как строевой офицер, а затем в штабе, в должности флагманского обер-аудитора, около двадцати лет наблюдая Китай, Корею и Японию и наши интересы у берегов Тихого океана, П. А. Артемьев явился самым подходящим лицом для учреждения русской газеты на только что занятом нами Квантуне. Не успели русские устроиться в своей новой колонии, как здесь, благодаря широкой правительственной поддержке и удивительной предприимчивости и неутомимости П. А. Артемьева, уже через год возникли газета, книжный магазин, типография и переплетная. Умение дать газете надлежащий тон и привлечь полезных сотрудников было причиною того, что в два года «Новый Край» вырос из бюллетеней в шестистолбцовую газету, которая является достойной выразительницей русских интересов в многоязычном и воинственном хоре английских, немецких, французских, китайских и японских газет, во множестве издающихся на Дальнем Востоке.

Пробыв три недели в госпитале, я не видел никого из иностранных корреспондентов и был рад случаю завязать с ними знакомство. Надев корректный смокинг, приличествующий в мужской компании, и надлежащего тона галстук, я отправился к мистеру Крэнстону, который оказался очень милым молодым, веселым и остроумным англичанином самого здорового краснощекого вида. Общая профессия и бутылка дружеского хереса нас сейчас же сблизили.

Прежде всего business – мы поговорили о делах и сообщили друг другу все последние сведения, которые мы имели о положении дел в Тяньцзине. Вооружившись записными книжками, мы обменялись цифрами и данными. Затем я обратился к Крэнстону с вопросом, почему английские газеты обыкновенно полны нападок и всяких несправедливостей по адресу русских. Когда же дело является бесспорным фактом, как например, спасение Тяньцзина русским полком, то английская печать отделывается замалчиванием или фразами вроде: «В этом деле, между прочим, принимали участие и русские», тогда как в этом деле русские сделали всё.

– Нам, впрочем, все равно, что о нас пишут в Лондоне или Шанхае, – заметил я, – но это неизменное искажение или замалчивание фактов в отношении русских совершенно непонятно и тем более странно, что в личных отношениях к русским английские журналисты и вообще англичане очень симпатичные люди.

– Не сердитесь на наши газеты, – отвечал Крэнстон, – у нас на все мода. Теперь в нашей прессе мода бранить русских, и, как бы я лично ни сочувствовал русским, я ничего не в состоянии сделать. Мы должны считаться с духом и вкусом наших читателей, которые требуют, чтобы всюду в политике и во всяких международных делах первенствовали англичане, и я не могу писать иначе, как в этом направлении. Бывают случаи, что мы посылаем одни корреспонденции, но, пройдя через строгую цензуру редакции, они настолько линяют в печати, что нам остается только смириться и идти по курсу общественного мнения.