Отец отшатнулся. Гэри мгновенно понял, что перед ним обычный человек. На бородатом лице мелькнул страх. Осознав человеческое происхождение противника, Гэри вместо снисхождения почувствовал новый прилив ярости.

Отец отступил еще дальше, в комнату, и схватил свое оружие – длинный пастуший посох, очевидно, стоявший у стены. Гэри мысленно обругал себя за то, что не осмотрел комнату как следует. Так или иначе, трость-переросток не могла тягаться с массивной железякой. Гэри ступил в комнату, Джоан – за ним.

Со своим жезлом Отец походил на Моисея, однако двигался быстрее и сноровистей, чем можно было ожидать. Прежде чем Гэри успел что-либо сообразить, конец длинной палки сильно ударил его по руке, заставив вскрикнуть от боли и выронить монтировку. Отец холодно улыбнулся.

Гэри кое-как подхватил свое орудие и, пригнувшись, отступил. Посох просвистел в воздухе в опасной близости от его головы. А Гэри зато нанес удар противнику по голени.

Отец отреагировал совсем не так, как ожидалось.

Он вообще никак не отреагировал. Даже не пошатнулся и не вскрикнул. Твердо упираясь ногами в пол, Отец с треском опустил посох на спину Гэри. Тот полетел на пол, боль молнией пронзила мышцы, органы, кости. Парень перекатился на правый бок, а конец посоха ударил в пол в нескольких сантиметрах от его лица.

Подняв глаза, Гэри увидел жестокий взгляд и безжалостную улыбку Отца – и зажмурился в ожидании смертельного удара.

С диким животным криком Джоан бросилась на своего обидчика. Сбила с ног, вцепилась в лицо длинными ногтями.

– Ненавижу! – орала она. – Ненавижу! Ненавижу! Ты – убийца, лжец, ты все делаешь не так. Вы все всё делаете не так! Всё на свете!

Гэри понял, какие чувства хотела выразить его подруга. Ей было крайне трудно произнести такое вслух. Девушку воспитывали в религии Отца, и как бы далеко она ни отклонилась от нее, чего бы ни делала, отчасти продолжала верить.

Отец сбросил девушку, однако ее место немедленно занял Гэри, упав сверху на грудь старца. И со всех сил замолотил по лежащему кулаками, испытывая истинное блаженство. Костяшки пальцев врезались в нос, щеки и челюсти Отца, каждый удар отзывался приятным для ушей Гэри хрустом. Брызги крови оросили бороду, и хотя старик не издал ни звука, а через несколько секунд и вовсе прекратил сопротивление, Гэри продолжал лупить наотмашь.

Он остановился, только когда Джоан крикнула «хватит!».

Гэри замер, наблюдая, как любимая с трудом поднимается на ноги; перед глазами еще стояли картины зла, причиненного этим человеком, все фибры души вопили о каре и отмщении. Гэри трясло, адреналин бешеными толчками бежал по венам. Он медленно встал, не отрывая глаз от тела на полу. Вроде не дышит.

Мертв?

По правде говоря, жить станет легче без Отца на этом свете.

Гэри отступил в сторону, поближе к Джоан. Хотелось найти ванную комнату, смыть кровь, но уходить следовало немедленно. Если вернутся домочадцы и увидят труп Отца, Гэри и Джоан растерзают на месте.

– Берегись!

За долю секунды до предупреждающего крика Джоан юноша услышал, как стукнуло дерево о дерево, инстинктивно упал на пол и откатился в сторону. В то место, где он только что стоял, ударил посох Отца. Гэри вскочил. Окровавленный, но вполне живой, старик вновь был на ногах, как непобедимый монстр, ухмылялся разбитым, почти беззубым ртом, из которого падали алые капли.

Прежде чем ошарашенный разум Гэри успел придумать, как реагировать, Джоан схватила стоящее у двери ведро, в несколько быстрых шагов вышла на середину комнаты и выплеснула содержимое прямо в лицо старика. Облепленный тягучей черной жидкостью, Отец вскрикнул и выронил посох. Джоан живо схватила висящий фонарь и швырнула его в расползающуюся лужу. Разбилось стекло, шипя, взметнулось пламя, втянуло в себя весь воздух из комнаты и взорвалось огненным шаром до потолка. Спустя одну-две секунды горело всё, а в центре пожара стоял Отец. Пылали борода, одежда, он орал от боли, тычась туда-сюда, наткнулся на стену, отлетел назад, ударился об стол.

«Похож на Горящего человека», – подумал Гэри, вспомнив галлюцинации под воздействием наркотиков на фестивале. Тогда Горящий человек двигался рывками, как анимационные персонажи Рэя Харрихаузена[19]; точно так же вел себя сейчас Отец – вытянув руки, он шел и натыкался на объятые огнем стулья.

Надо было уходить, пока пожар не охватил ранчо целиком. Гэри потянул Джоан за руку в ту часть дома, куда раньше не заглядывал. В последней комнате действительно находилась кухня. Рядом со старинной дровяной печью обнаружилась дверь на улицу. Гэри пропустил Джоан вперед, и они выскочили наружу, хватая ртом воздух. Не останавливаясь, обежали вокруг угла дома, к фасадной части; из окна и входа валил дым, подсвеченный сзади языками пламени. Гэри еще раз уловил древесный запах горючего вещества. «Деготь Абрего», – вспомнил он.

С последним отчаянным криком, скорее похожий на чудовище, чем на человека, Отец вывалился наружу в открытую входную дверь и рухнул на землю. Джоан, судорожно втянув в себя воздух, схватила и крепко сжала ладонь Гэри, а тот наблюдал за предсмертными судорогами с невозмутимым видом и мрачным удовлетворением. Постепенно конвульсии охваченной огнем фигуры затихли. Наконец она обмякла и скукожилась кучкой жженой плоти.

Джоан плакала, уткнувшись лицом в плечо Гэри. За ее спиной что-то промелькнуло… Через секунду на свет выбежал Рейн.

Рейн?!

Гэри растерялся. Разве Рейн не погиб?

Друг остановился рядом и крикнул, заглушая треск пожара:

– Шерифы приехали! Целая группа! Наверное, Уильямс вызвал! Один из домочадцев попытался на них напасть – пристрелили. Остальных арестовали!

– Я слышал взрыв, – устало произнес Гэри.

– Это я. – Рейн достал из кармана и показал коробку спичек. – Сделал фитиль, засунул в бензобак. Успел до приезда шерифов.

Что? Все кончено? Не может быть. Гэри по-прежнему держало в плену ощущение непосредственной угрозы. Рейн вежливо отвел глаза от Джоан, которая перестала оттягивать край футболки. Она заметила его взгляд и стыдливо потянула за оба края сразу, прикрывая наготу.

– Копов много, говоришь? – спросил Гэри.

– Шерифских людей. Три машины. И возможно, еще приедут. Не знаю.

– Думаешь, они справятся со всеми сектантами?

– Запросто. У них – оружие, одного уже шлепнули, другим расхотелось страдать за веру… – Рейн тревожно оглянулся. – А где…